Песнь третья, О Троне и Дороге в неивестность

Подарок фей полностью оправдал свою спорную репутацию - не зря сказания и легенды в один голос утверждали, что у любого дара Древнего Народа есть обратная сторона, и что за него непременно придется дорого расплачиваться. К тому дивному пониманию и открытости добавилось нечто довольно неожиданное и не сказать, чтобы легкое и приятное. Ответственность. Необходимость принятия возлюбленной целиком, со всеми её интересами, тайнами, желаниями, светлыми и темными сторонами. И принятия её поступков, как своих - с полным пониманием и осознанием. Ему раньше и в голову не приходило, что такое в принципе возможно - стать одним целым не только в постели, но и в жизни. И не приходило в голову, как это может оказаться тяжело. Правильно Шу говорила о магии Разума, жизнь без лжи. Не лгать ни себе, ни возлюбленной. Не пытаться манипулировать, перевоспитывать, обижаться или гневаться... разве можно обижаться всерьез на самого себя? Или не прощать, что бы не натворил? Пока, слава Светлой, ему не пришлось столкнуться ни с чем таким, что показалось бы в поступках Шу неприемлемым, но что будет дальше... и поверить в то, что Шу примет его со всеми особенностями характера и воспитания... хотя, что-то подсказывало Хиллу - в отношении к жизни у них намного больше общего, чем можно было бы предположить на первый взгляд. Да и на второй тоже.

- Шу, родная, и как ты будешь меня представлять? - Хилл был готов к любому варианту, признавая, что в данном случае Шу виднее, но предпочел бы знать заранее.

- Скорее всего, как есть. Урман наш друг, во многом он заменил мне отца... - Шу крепче сжала его руку и опустила взгляд. - Ты, наверное, догадываешься, что отцу приходилось нелегко. Все же Ристана его любимая дочь, она даже внешне на него так похожа... и все время лавировать и сдерживать её амбиции, не позволять ей причинить вред Кею... до меня ли ему было? Меня-то защищать особо не требовалось, я как-то сама справлялась. А Урман всегда находил для меня время. С самого начала, как мы сюда приехали.

За простыми, рассудительными словами Хилл видел и чувствовал целую историю, целый мир - одиночество девочки, так и не узнавшей толком родительской любви и заботы. Пожалуй, Мастер Тени был для него самого гораздо больше отцом, чем король Мардук для младшей дочери. Как ни странно, столь непохожие с виду судьбы перекликались между собой - их обоих воспитывали как помощников и защитников для наследников, престола ли, Гильдии, не суть важно. Они оба нужны были родителям и воспитателям не ради самих себя, а ради каких-то их, взрослых, целей. И Хиллу так легко оказалось понять слепую, отчаянную любовь Шу к брату, потому что у него самого был Орис - друг, брат и единственный родной человек на свете. До сих пор, пока не появилась Шу. Наверное, все же боги знали, что делали, сплетая их жизни в одно.

Но время для размышлений закончилось. У парадного подъезда уже ждала карета с королевским гербом, гвардейцы в синей форме сдерживали великолепных коней, красуясь перед выглядывающими из окон придворными дамами и служанками. И, будя звонкое эхо каменных стен, стремительно чеканил шаг Его Величество, небрежно кивая отдающим честь солдатам у распахнутых широких дверей. Юноша, совсем недавно мечущийся в четырех стенах, сомневающийся и терзающийся, уступил место пусть и очень молодому, но собранному, целеустремленному и решительному монарху.

- Едем.

Кей не стал разводить лишние церемонии, быстрым кивком ответив на реверанс сестры и поклон лорда Артхольма.

В очередной раз наблюдая за преображением Кея, Хилл отдавал дань искусству актера - или политика и дипломата, не суть разница. Всего несколько мгновений, как застучали копыта по мостовой и кортеж тронулся, и маска 'будущего великого короля' растворилась в искренней довольной улыбке. 'Как же он доверяет сестре, что вот так, сразу и без вопросов, принял в круг друзей, почти в семью, демоны знают кого?' - доверие и понимание между тремя людьми рядом с ним ощущались почти физически. Как и доверие всех троих к нему, личности опасной и подозрительной во всех отношениях. Да он сам бы не стал себе доверять! Но сейчас Хилл готов был верой и правдой служить своему королю - за один только сегодняшний день, за один только взгляд, только за то, что король действительно радовался присутствию Хилла, здесь и сейчас.

***

- Ну где же эти серьги? Скорее, Зара! - Леди Таис потрошила шкатулку с драгоценностями, пока камеристка шнуровала на ней корсет. - Ай! Мои волосы! - она вскрикнула, когда торопливая служанка нечаянно дернула прядь.

- Ах, простите!

Серьги нашлись, но теперь ей казалось, что они не подходят к платью. Впопыхах уронив шкатулку на пол, Таис чуть не расплакалась.

- Зара, я не могу идти таким чучелом! Что он подумает?

- Какая прекрасная девушка, вот что он подумает! Стойте ровно, леди. - Руки камеристки уже ловко вдевали в петли малюсенькие пуговки платья.

- Нет, я не выйду! Что это за платье! Что это за прическа!

- Тихо! Не вздумайте плакать! Глаза покраснеют.

- Какая разница? Я все равно останусь у себя.