Песнь тунгуса

Надо было уже и оставить Льдину, но Черный дожидался хотя бы какого-то знака с берегов. Ничего не было.

Пролетали Чайки, насмешливо крича: «Кья! Кья!» Но они скорее вестницы Воды.

Ворча, Черный бродил по Льдине. Иногда он вставал на задние лапы и так вглядывался, а главное внюхивался и вслушивался. В своих владениях он различал, как гремит водопад, как гудит странствующее облачко Пчел, суля сладкую поживу, как кричат Лебеди на Озерах, как стучат копыта Оленя на осыпи и как сшибаются лбами Лоси. Слышал, как бьется на перекатах Реки Рыба, идущая на нерест. Слышал скрип крыльев Воронов, долбежку дятла на соседней Горе. Или звуки идущих куда-то Поперечноглазых. Поперечноглазые не умеют хранить молчание, они обязательно издают разнообразные звуки, если идут не поодиночке. Черному доводилось с ними сталкиваться. Они ходят на задних лапах, словно постоянно вслушиваются и всматриваются и принюхиваются. Рваное Ухо научила их всегда уходить от Поперечноглазых. Делать это довольно легко. Хотя они и ходят на задних лапах, но на самом деле у них испорченный нюх, слабый слух. Они тыкаются в тайге, как слепые и глухие. Но и Черного подводил слух, когда дул Ветер. Ветер обманывал и нюх. И тогда Черный встречал Поперечноглазых. Они сразу застывали и выделяли сильнейший запах страха. Этого Черному было достаточно, и он сворачивал и уходил.

«Кья! Кья!» — снова кричали Чайки.

Однажды неподалеку в воду опустились Утки. «Крук! Крук!» — переговаривались они. Черный замер. Во все глаза он смотрел на уток, как они плавают, ныряют, чистят клювами перья. И он улавливал их дивный аромат перьев и Травы, древесной коры. Черный следил за ними неотрывно. Но как только он пошевелился, Утки сорвались, захлопали крыльями и полетели, и Черный напрасно бултыхнулся в Воду. Но уже не стал возвращаться и поплыл.

Холодная Вода текла по нему, переливалась через загривок. Черный работал всеми лапами, как если бы бежал в тумане или высокой траве.

Он плыл долго, так что замерз и устал, но Воде не было конца и края. И никаких вестей не приносил Ветер.

Неожиданно в стороне раздался всплеск, Черный метнул туда взгляд и увидел Нерпу. В Воде чернела голова с большими глазами. Нерпа глядела прямо на Черного, и он свернул к ней, рванулся, и Нерпа пропала. Лапы Черного поймали все ту же Воду, Воду, Воду без конца и края. Черный всхрапнул от огорчения и снова повернул… Но куда он раньше плыл? Черный покружил и снова взял направление, держа позади Золотое Око.

Он плыл уже совсем медленно… И уловил вдруг какой-то запах. Это был запах мышей. Черный сильнее заработал передними лапами, чтобы немного приподняться над Водой. И это ему удалось. Он увидел впереди что-то — и направился туда.

Это была Льдина. Черный подплыл к ней, выбросил из Воды передние лапы, навалился — и край льдины обломился, так что Черный с головой ушел под Воду. Тут же вынырнув, он мотнул башкой и снова приблизился к льдине. Теперь он ударом лапы обрушил зыбкий край, потом подплыл вплотную, выпростал обе лапы и глубоко вонзил когти в лед, словно это была его жертва. Так он лежал некоторое время, словно прислушивался к чему-то, — а на самом деле собирался с силами, и — потянул всю Льдину на себя, она подалась, Черный выполз на ее испещренную Золотом Оком поверхность…

Отлежавшись, он встал и приблизился к вороху сухой Травы и палкам. Отсюда и сочился запах Мышей. Черный поворошил Траву, в ней ничего не было… Только запах. Может, здесь было когда-то гнездо Мышей. Как оно оказалось на Льдине, неизвестно.

Черный обошел Льдину. Она была больше прежней.

В Море прошел еще день. Черный спал под Огнями. Льдина парила среди Огней.

Утром Золотое Око не появилось, и подул Ветер. Льдину закачало. Ветер трепал Черного за холку. На Льдину набрасывались Волны с белыми гривами. Черный на них огрызался. Но они нисколько его не боялись. Подпрыгивали к самой морде, оставляя на ней ледяные брызги, словно мокрые следы своих лап. Черный даже попытался отмахнуться от одной Волны лапой, оскалил клыки ей навстречу, но та быстро исчезла. А на смену ей уже спешила другая.

«Рры-рахх!» — рыкнул Черный.

Волны скакали всюду, и Льдина сотрясалась от их ударов. Черный горбился, хмуро озирался. Колонок крутился в брюхе. Черный принялся жевать сухую Траву, грызть палки.

Льдину несло в воющем Море. Это был не Дальний Ветер Бешеной Реки, а другой, Ветер Севера. Драться с ним бесполезно. И Черный снова лег на сухую Траву. Он чувствовал, как Льдина сотрясается.

Ветер злобствовал весь день и не стихал ночью. Льдина раскололась. Половину ее сразу унесло, и она исчезла в пастях гривастых Волн. Черный оставался на другой половине. Теперь Льдина стала легче, и ее быстрее куда-то тащили гривастые Волны, кружили. Черный ждал, когда Лед под ним расколется. Но эта половина оказалась крепкой, и Черного еще долго носило ревущее Море, пока вдруг Ветер Севера не оставил его в покое и не улетел в свои пределы.