Песнь волчьей крови

— Это я первым встретил её! — возмущался Кай. — Именно я первым почувствовал её биополе! Я привел её к нам в дом, потому что ты хотел познакомиться с той, кого я выбрал себе в пару! Ты говорил, что если моя избранница действительно окажется одной из нас, для тебя будет радостью обручить нас по законам стаи! Но как только я показал девушку тебе, ты отобрал её у меня!

— Её никто не отбирал, — твёрдо отвечал Рудольф.

— Ты поставил на её шею свою стигму[38]. Теперь ни один волк не коснется меченой другим!

— Моя стигма — это всего лишь моё закрепление за собой права на то, что и так является моим. Между мной и Авророй импринтинг — непреложный закон, который не обсуждается стаей. Ты всего лишь щенок и ты будешь повиноваться своему вожаку.

— Ты в моем возрасте возглавил стаю!

— Ты — не я! — неожиданно грозно, со странным горловым рычанием выдал Рудольф, после чего спор сиюсекундно закончился.

Попятившись назад к спальне, я аккуратно закрыла за собой дверь, после чего мгновенно бросилась к окну. Я совершенно не понимала, что происходит, но я понимала, что мне необходимо бежать из этого дома. Что Кай имел в виду, говоря о том, что впервые привел меня в этот дом в качестве невесты, и о том, что Рудольф должен был нас обручить?! Что это за бред?! Первая и самая пугающая мысль — рабство!

Я судорожно дергала оконные ручки, но все они были прочно заблокированы — ни одна не поддавалась моим попытками их прокрутить! От паники у меня начали дрожать и подкашиваться ноги. Уже в сотый раз дергая оконную ручку, я с ужасом услышала, как дверь за моей спиной еле уловимо скрипнула, а когда я резко обернулась, увидела вошедших в комнату Раймонда, Олуэн, Ариэллу и Северина. Машинально схватив стоящую на подоконнике, массивную, деревянную статуэтку в виде полуобнаженной женщины, я вытянула её вперед, словно шпагу. В этот момент Раймонд сделал шаг в мою сторону, что заставило меня инстинктивно дернуться к кровати.

— Не подходите… — как можно более сдержанно произнесла я.

— Аврора, мы не хотим причинить тебе вреда, — произнесла Олуэн, после чего все присутствующие двинулись вслед за Раймондом. Всё еще держа статуэтку перед собой, я вскочила на кровать — это был мой шанс! Резко спрыгнув с другой стороны кровати, я рванула в сторону свободного выхода, но как только завернула в дверной проем, сразу же врезалась в широкую грудь Рудольфа. Буквально отпружинившись от нее, я не успела опомниться, как он уже держал меня за левое запястье. Так выглядел мой финиш… Последняя надежда оставалась лишь на то, что Джордан начнет меня искать прежде, чем меня вывезут за пределы Канады.

Я сидела в кресле в гостиной и напряженно смотрела в сторону выхода, который, со своим обыкновенным, суровым выражением лица, охранял Северин, скрестив свои мощные руки на своей мощной груди. Попытка промелькнуть мимо подобного охранника могла бы обернуться для меня серьезной черепно-мозговой травмой. У меня не было путей для отступления, и в данную секунду я пыталась смириться с подобным положением вещей.

— Аврора, — обратилась сидящая передо мной на диване Олуэн, слегка пригнувшись ко мне, явно пытаясь сосредоточить на себе мой бегающий взгляд. — Как ты думаешь, что происходит?

— Эмм… — потерев переносицу, чтобы наконец, собраться с мыслями, я скрестила руки на груди, после чего подняла на собеседницу серьезный и до жути (даже для самой себя) невозмутимый взгляд. — Вы накачали меня галлюциногенами — наверное, подсыпали порошок мне в напиток — после чего мне по жесткому снесло крышу. Наверное, вы хотите продать меня в рабство или на органы, — совершенно трезвым голосом подытожила я.

После моего ответа Олуэн около десяти секунд смотрела на меня широко распахнутыми глазами, словно на безнадежного пациента, после чего сложила губы бантиком и, хлопнув себя по коленям, поменялась местами с рядом сидящим Рудольфом, тем самым признав своё поражение. Встретившись взглядом с Рудольфом, я почувствовала защемление в области сердца, и мне вдруг захотелось плакать от чувства, отдаленно напоминающего предательство, но я сдерживалась из последних сил.

— Ты не под кайфом, — спокойно произнес Рудольф, и я вдруг словила себя на мысли о том, что боюсь ему верить. — Всё гораздо сложнее. Ты знаешь, кто твой отец?

— Что? — потерла глаза я, чтобы заставить их прекратить слезиться, и это немного помогло. — При чем здесь мой отец? — слегка прокашлявшись, добавила я.

— Дело в том, что твой отец не совсем обычный человек. Если говорить более точно — он вовсе не человек. Он оборотень. Ты назвала нам его имя…

— Что? — нахмурилась я. — Не держи меня за слабоумную, — перешла в наступление я, пытаясь запутать Рудольфа своим наигранно-холодным отношением к его персоне. — Как я могла назвать имя того, кого не знаю?