Песни Кавриса

С могучими крыльями ты, орел,
Где совьешь свое гнездо?
Парни с веселыми глазами,
В каких краях вы сейчас одиноки?
С твердыми крыльями орел
Находит пристанище в недоступных скалах.
Парни, любившие жизнь,
Не показывают спину врагу.

Солнце уже перешло полдень и стояло на западе. Его золотые лучи были раскиданы по лесу, укрывавшему зеленым бархатом берега реки Абакан.

Внимание мальчика привлекли каменные курганы, которыми была усеяна вся степь до горизонта. Любознательный Каврис и раньше интересовался этими молчаливыми памятниками. Старики толковали о них по-разному: одни говорили, что это могилы погибших воинов, боровшихся против иноземных врагов; другие называли курганы «юртами предков». Не желая, мол, сдаваться врагу, древние хакасы якобы погребли себя в земле и… окаменели вместе со своими жилищами.

Каврис больше верил первому, а против второго возражал: «Наш народ не станет себя убивать. Он будет бороться до последней капли крови».

И сейчас, вспоминая легенды, он запел:

Курганы, курганы, курганы,
Белые, черные камни.
Расскажите всю правду
О погибших в боях.
Железные пики пронзали
Отважное сердце героев,
И мертвые падали наземь,
Как желтые листья в горах.

…По широкой степи летели песни, а зеленый густой лес, подхватывая, повторял. Река Абакан играла с волнами и отражениями белых чаек. Горы, оставшиеся вдалеке, повторяли мотив: «Не забывай, не забывай!»

Каврис пел, настраивая свой голос в такт со всем этим прекрасным миром.

Глава восьмая

В город приехали на утро следующего дня. Аальские остановились у железнодорожной станции Абакан. На станции было много народа — не сравнить с деревней. Люди куда-то спешили, как муравьи перед дождем.

На железных рельсах стояли зеленые вагоны с большими тяжелыми колесами. Черный паровоз, пыхтя и фыркая белым паром, пролетел мимо них. Его громкое фырканье походило на конское ржание. Не ожидая от паровоза такого сильного голоса, Каврис вздрогнул. Недаром отец называл паровоз «черным жеребцом».

«Черный жеребец» был такой сильный, что мог тащить за собой сразу по нескольку домов-вагонов.

— Видите вон те вагоны? — спросила у парней встречавшая их женщина. — Вон те, на которых написано: «Абакан — Черногорск»? В них и поедете, а сейчас — быстро за билетами!

Каврис осторожно перешагивал через рельсы, узкие и прямые, как натянутые струны, и внимательно присматривался к паровозным колесам. Паровозные колеса отличались от тележных: у них были по краям глубокие выступы.

«Потому паровоз и не сбивается с рельсов, — думал мальчик. — До чего же умные люди живут в городах!»

…Внутри вагона было тепло и уютно, как в доме, чисто, светло. Перед окном маленький столик, на котором можно было разложить продукты и пообедать. Для сидения — крашеные диваны. Играло радио.

Каврису очень понравилось ехать в вагоне: можно было смотреть из окна, ходить, наблюдать за незнакомыми людьми и слушать, о чем они говорят.

К ребятам подсели двое военных: один — на костылях, у другого с левой стороны болтался пустой рукав гимнастерки. Оба, как видно, возвращались из госпиталя.

Мальчик жадно прислушивался к их разговору — он ведь первый раз видел настоящих фронтовиков.

Хромой сказал товарищу:

— Вот ведь не знает моя Маша, что я живой. Полгода не писал. Сначала был в окружении, потом — госпиталь. После контузии долго адреса своего не мог вспомнить, а когда вспомнил, решил: ладно, сам приеду. Как думаешь, обрадуется?

— Таких случаев сколько хочешь… Иным и похоронки пришлют, бабы воют, воют, причитают, а выходит — ошибка!

Каврис даже вздрогнул: случилась бы и с ним такая «ошибка», чтоб отец или дядя Карнил оказались живыми. Нет уж, где ему — невезучий…

Город Черногорск по-хакасски «Харе таг» — «Черная гора». При Советской власти здесь нашли полезный «черный камень» — каменный уголь.

Ребят повели к небольшому деревянному домику. Здесь они должны были пройти медицинскую комиссию. Рядом стояла недостроенная кирпичная коробка.

— Вот, не дали фашисты достроить новую больницу — все каменщики на фронт уехали, — пояснила медицинская сестра, заметив, что парни разглядывают здание.

Ожидая своей очереди, Каврис смотрел в окно. По улице строем, как настоящие солдаты, шли парни в черной форме — фезеушники. У мальчишки застучало сердце: взял бы да побежал к ним безо всяких комиссий, встал в строй и зашагал вместе со всеми…

Каврис не выдержал, вышел на крыльцо. Мимо как раз проходил строй, среди всех выделялся стройный красивый паренек. Он был выше всех ростом, и форма на нем была совсем новенькая, а на фуражке сияла эмблема: два молотка крест-накрест.

Заметив на себе восхищенный взгляд Кавриса, паренек на минуту приостановился и спросил:

— Ты чего смотришь? Знаешь меня?