Песни на «ребрах»: Высоцкий, Северный, Пресли и другие

Годы спустя я узнал, что Фулон заплатил за нее огромную по советским меркам сумму, но мне об этом не обмолвился ни словом…

Виктор Слесарев (Чинов) в офисе «Кисмет». Конец 1980-х. В настоящее время Виктор Слесарев живет в США и занимается публицистикой

В начале 1984 года ко мне заглянул молодой, симпатичный, похожий на выходца из Прибалтики парень и спросил записи Аркадия Северного. Мы познакомились. Его звали Виктор Чинов. Не помню, откуда он приехал в Штаты, но Витя говорил, что когда-то пел в рижских ресторанах. В Нью-Йорке держал небольшой магазин радиоэлектроники на Бродвее, в двух шагах от «Кисмета». Ему так понравилась атмосфера моей студии, что сначала он заходил раз в месяц, потом — раз в неделю, а под конец и ежедневно. Талантливый радиоинженер (он много помогал мне в технических делах) и легкий в общении, весельчак, Виктор, что называется, пришелся ко двору — мы крепко сдружились. В итоге он больше времени проводил в «Кисмете», чем дома. В тот период мы были с ним как братья, постоянно хохмили, дурачились. А его возмущенная супруга постоянно звонила с вопросом, почему муж у меня, а не с ней. Что я мог ей ответить?

Александр Алон

Кончилось тем, что Витя переехал в «Кисмет» и поселился в полуподвале, где были оборудованы жилые помещения. Ради шутки мы начали сочинять и записывать всякие хулиганские «музыкальные сувениры». В пику Вилли Токареву я придумал ему псевдоним — Виктор Слесарев, и понеслось… Сначала сделали две кассеты: «Мат по-белому» и «Мат по-черному». Смотрю, людям нравится. Тогда я придумал Вите легенду, что он радист с советской подлодки, которым выстрелили торпедой прямо на брайтонский пляж. Народ поверил, стали раскупать пленки. Со мной он выпустил пять кассет: кроме первых двух, были «Мат-перемат», «Нэп на Брайтоне» и «Неспетый Высоцкий». Потом Слесарев неожиданно крепко запил, а когда «пике» кончилось, вернулся в семью и начал записываться самостоятельно. Долгие годы я ничего не знал о нем. Ходили слухи, что он умер. Но недавно выяснилось, что Виктор жив-здоров, только больше не поет блат, а, напротив, ударился в религию и пишет какие-то философские статьи, стихи…

Помимо своих проектов, я выпускал готовый материал самых разных исполнителей. В их числе пластинки талантливого барда Геннадия Браймана «Колокола», отличный диск эмигранта из Финляндии Евгения Гузеева под названием «Трамвайный вальс», «Песни русских студентов» Бориса Валехо и авторский сборник «Эхо войны» Александра Алона из Израиля. С последним произошла трагическая история. Будучи в Нью-Йорке, Саша заглянул в гости к своей знакомой, довольно состоятельной даме. В разгар вечеринки в квартире случился бандитский налет. Грабители связали всех и принялись обчищать хозяйские закрома. Однако Алон не растерялся, сумел освободиться от пут и в тот момент, когда гангстеры уходили с награбленным, бросился им вдогонку. Он выскочил за порог и тут же получил удар ножом в сердце…

«Кисмет» не был монополистом на рынке русской музыки, и у него, конечно, были конкуренты. Одним из них являлся Евгений Конев, основатель IRS Record company, который попил немало моей крови. У него была прямо-таки идея фикс вытеснить «Кисмет» с рынка. В Москве он работал гаишником и, видимо, благодаря связям в органах ему в отличие от меня удалось вывезти в Штаты большое количество записей.

Основным источником дохода от распространения пластинок и кассет была их рассылка по всему миру. В «Новом русском слове» и я, и мой конкурент размещали рекламу своих каталогов, по которым каждый читатель мог выбрать свою любимую музыку. Конев начал строить козни и добился своего: мне здорово подняли расценки на рекламу. Этим соперник не ограничился — снял помещение под магазин рядом со мной, пришел и сказал: «Всё, Рувим, теперь тебе мат…» Но его планам не суждено было сбыться. Несмотря на все происки, ход конем Коневу не удался — «Кисмет» устоял. А сам он, насколько я знаю, сейчас трудится дворником в Нью-Джерси.

Спровоцированное же Коневым охлаждение в отношениях с «НРС» заставило меня искать другие площадки для публикаций. На страницах «Панорамы»[31] была опубликована серия моих статей, посвященных Юлу Бриннеру. Информация, озвученная в них, была по-настоящему эксклюзивной и слегка «желтоватой». Дело в том, что писал я их по мотивам воспоминаний личного массажиста Бриннера. Материалы вызвали бурную полемику, но, будь в ту пору жив сам Юл, думаю, мне пришлось бы несладко.

«Трамвайный вальс» [32]