Песни Невинности и Опыта

Свои стада по кругу гнали дщери Серафима.
Все, кроме младшей, — та, бледная, потише уголок
Искала, чтоб бесследно растаять, словно прелесть утра.
Вниз по Адоне стенанья тихие несутся
И, выпадая утренней росой, нисходят долу.

«О животворная вода! Зачем кувшинки вянут?

Иль чадам сим удел — раскрыться и опасть?
Ах! Тэль как блеск воды, как тающее облачко,
Как отраженье, как тени на зеркальной глади,
Как сон младенца, как улыбка на личике его,
Как воркованье голубя, как скоротечный день.
Ах! Мне б тихо лечь и тихо преклонить главу,
И тихо вкусить сон смерти, и голосу внимать
Того, кто предвечернею порой по саду шествует».

И Лилия Долины, благоухающая в разнотравье,

Ответила прекрасной деве: «Я жалкое растенье,
Дрожащий стебелек — я этот дольний луг облюбовала:
Я так тонка, что бабочка, присев, меня пригнет.
Все ж небом не забыта. Улыбкой всех Дарящий
Приходит в дол и надо мной десницу простирает:
„Возрадуйся, о Лилия Долины, травинка тонкая,
О дева тихая лугов и ручейков!
Тебе даны одежды света и манна утра,
Покуда у воды под летним солнцем не увянешь,
Чтоб вновь расцвесть в долинах горних.“ Что ж Тэль печалит?
О чем вздыхает возлюбленная Тэль в долинах Гара?»

Сказала так она и улыбнулась ей сквозь слезы.

Тэль отвечала: «О Дева мирно дышащей долины!

Себя ты отдаешь тому, кто робок, слаб или безгласен;
Невинного питаешь агнца — он тычется в молочные одежды
И щиплет лепестки твои, а ты с улыбкой смотришь
И с нежной мордочки его сметаешь плевелы.
Прозрачность меду твой сок дает, твой аромат
В травинке каждой луга отдается,
Родит в корове молоко и жеребца горячего смиряет.

А Тэль — как облачко, рожденное зарей,

Покину я свой трон жемчужный — и кто меня найдет?»

«Владычица долин! У Облачка спроси ты —

Оно расскажет, зачем оно блистает в свете утра,
Зачем красу свою во влажный воздух точит.
Спустись же, Облачко, перед очами Тэль предстань!»

Спустилось Облачко, а Лилия головку наклонила,

Вернувшись к своим делам бессчетным и заботам.

II