Песни ни о чем? Российская поп-музыка на рубеже эпох. 1980–1990-е

Былую цельность, яркость и масштаб (как дарования, так и личности) с середины 1980‐х годов теряют не только герои, но и героини стремительно обновляющейся эстрады. Статность певиц предыдущего поколения сменяется угловатостью новых «звезд», широкий диапазон и безукоризненная выучка — неокрепшим, как бы подростково-детским тембром и пением-говорением. Универсальные лейтмотивы женской доли (судьбоносная любовь, «лебединая верность» и семейное счастье) уступают место описанию мимолетных увлечений, перечислению атрибутов благосостояния и постоянному бегству от скуки. На смену эмоционально зрелым певицам с ярко выраженной женственностью (Валентина Толкунова, Людмила Сенчина, Анна Герман) приходят исполнительницы-девочки с неокрепшими голосами и неоперившимися чувствами (Екатерина, сначала просто Катя, Семенова, Ольга Зарубина, чуть позже — Наташа Королева). Среди многочисленных девичьих ансамблей выделялись группы «Мираж» и «Комбинация» (в составе последней выступала впоследствии небезызвестная Алена Апина). Большинство певиц нового поколения не имели профессионального музыкального образования и начинали восхождение на эстраду в качестве любителей. Их природные данные (как вокально-музыкальные, так и внешние) были приятными, но отнюдь не примечательными или выдающимися. При этом они снискали безусловную популярность, зачастую столь же колоссальную, сколь и кратковременную. Екатерина Семенова и Ольга Зарубина были постоянными участницами телевизионных программ («Утренняя почта», «Песня года», «Шире круг»), сотрудничали с именитыми композиторами (Давидом Тухмановым, Игорем Николаевым, Вячеславом Добрыниным). Группы «Мираж» и «Комбинация» прославились в обход официальных СМИ, собирая стадионы на полулегальных гастролях и выдав ряд хитов, ставших музыкальными символами перестройки.

Лейтмотивом самых известных песен новых звезд конца 1980‐х годов, в частности Екатерины Семеновой и Ольги Зарубиной, становится тема одиночества и заведомой нереализованности. Героини заняты по большей части рефлексией своей слабости и безвольности, постоянно оглядываются на окружение, пытаясь соотнести свои поступки с общепринятыми нормами, и в итоге расписываются в своей полной несостоятельности. В ряду подобных героинь стоит «Школьница»[207] Екатерины Семеновой, которой «так в любви признаться хочется, но молва, как мама в поговорке, не велит». Героиня Ольги Зарубиной озабочена тем, что, живя на улице Разгуляй, совсем не гуляет и, следовательно, не может выйти замуж[208]. Однако при всей неудовлетворенности текущей ситуацией она так и не решается что-либо изменить: «Вот брошу все, пойду гулять по Разгуляю, / Да все никак, пока никак не соберусь». Такие героини, с одной стороны, страдают от того, что не могут реализовать свои желания и чувства, а с другой стороны, боятся стороннего осуждения, стесняются быть не как все. Они не в состоянии даже по-настоящему рассердиться («на минутку рассержусь я не на шутку, только после рассмеюсь»[209]), в очередной раз проявляя свою незрелость, склонность к эмоциональным перепадам подросткового возраста.

Одной из самых популярных и показательных песен, представлявших образ новой героини конца 80‐х годов, стала композиция «На теплоходе музыка играет»[210] в исполнении Марины Зарубиной. Сюжет этого шлягера укладывается в стандартную схему курортного романа и повествует о переживаниях героини, которая напрасно ждет возвращения возлюбленного.

Теплоходный гудок разбудил городок,
На причале толпится народ.
Все волнуются, ждут, только десять минут
Здесь всего лишь стоит теплоход.

Припев:

На теплоходе музыка играет,
А я одна стою на берегу,
Машу рукой, а сердце замирает,
И ничего поделать не могу.

Уже в первом куплете и припеве обнаруживается принципиальное изменение прежней диспозиции между коллективным и индивидуальным. Если раньше девчонки стояли в сторонке гурьбой и делили нерадостную статистику на всех[211], то теперь героиня со своими переживаниями остается в полном одиночестве и противопоставляется веселой толпе, встречающей теплоход. Более того, по законам драматургии, играющая на теплоходе музыка и атмосфера всеобщего веселья многократно усиливают ее ощущение одиночества и брошенности. Примечательно и то, что отчаянию героини от несоответствия ожиданий и реальности сопутствует инфантильность («ничего поделать не могу»), которая нарастает с каждым последующим куплетом: