Песни ни о чем? Российская поп-музыка на рубеже эпох. 1980–1990-е

Клип на эту песню без всяких прикрас и изысков представляет быт коммунальной квартиры. Кардинально улучшить условия проживания никому из соседей не представляется возможным, поэтому каждый начинает обустраивать свои «метры» согласно собственным нуждам, различными способами пытаясь нивелировать сам факт вынужденного общежития. Так, главная героиня песни отгораживается от своих соседей с помощью видео- и звуковоспроизводящей техники:

Непременно каждым утром
Я включаю телевизор
И, конечно, репродуктор,
И еще магнитофон.
Ничего, что очень громко,
Все я слышу, все я вижу,
Даже слышу, как соседи
Мне кричат со всех сторон…
«Эй, гражданка у окна,
Ты же в доме не одна!
Почему же целый дом
Должен слушать этот гром?»

В клипе огромное количество звуковоспроизводящих устройств: ими заставлена вся комната героини, они присутствуют даже в самых неожиданных частях общей кухни, а с переносными приемниками разгуливает каждый второй. «Напичканность» малогабаритного пространства техникой в сочетании с убогим бытом и перенаселенностью создает иронический эффект: с одной стороны, насмешке подвергается сам быт, а с другой, косвенно ставится диагноз эпохе. Желание иметь личное пространство и управлять собственным расписанием наталкивается на «правду жизни», а именно: на необходимость жить в тесном взаимодействии с другими людьми, не являющимися ни родственниками, ни друзьями. И если в «Замечательном соседе» находилось множество причин, превращавших занятия соседа-трубача в общественное благо, то в данном случае уже никто не пытается примириться с чьими-то капризами «быть культурнее других». Соседи «Гражданки» сами обзаводятся звуковоспроизводящей техникой и объявляют борьбу на выживание под девизом «кто кого перешумит» («И теперь ты день за днем / Будешь слушать этот гром!»). Главная причина конфликта заключается в том, что обывательское сознание уже стало индивидуалистическим, а окружающая инфраструктура осталась коммунальной. Изобилие же техники, как было сказано выше, становится своеобразной компенсацией за невозможность кардинальным образом изменить условия жизни. На развалинах советской идеологии открывается ярмарка отсутствующего благосостояния.

Вышеперечисленные противоречия между желаемым и действительным венчает неслучайно совпадающее обращение «Эй», настойчиво повторяемое и в хите Аллы Пугачевой, и в песне Ирины Понаровской. В этом «Эй» проявляется заведомо панибратское отношение с примесью пренебрежения, притом что уже каждый «простой советский человек» на бессознательном уровне ощущает потребность в уважении к своей личности. Начинается расцвет индивидуализма и эгоизма, прикрываемый ироничной беззаботностью и весельем как родовыми чертами эстрады.

Одиночество обыкновенных

Итак, на излете советской эпохи обыкновенный человек в полной мере ощутил собственное несовпадение с некогда значимой идеологией и государством в целом. Связь с ближайшим социальным окружением, как было показано выше, также находилась в затяжном кризисе. Но настоящая трагедия заключалась в том, что круг отчуждения сузился до границ отдельно взятой личности. Ощущение бессмысленности существования и экзистенциального одиночества — чувства, которые прежде были прерогативой больших, не вписывающихся в систему личностей, теперь начинают испытывать самые обыкновенные, заурядные люди. Это осознание своей заурядности вместе с комплексом брошенности и обреченности становятся главными чертами в портрете лирического героя конца 1980‐х годов. Такие герои в большом количестве встречаются в кинематографе той поры, отчасти они есть в рок-музыке. Однако в рок-движении еще был очень силен мотив протеста, противоположный заурядности и направленный на преодоление разобщенности. Поэтому мир маленького человека с его житейскими проблемами, безответными влюбленностями и непреодолимым чувством потерянности в большом и чуждом мире, как ни странно, нагляднее всего запечатлела не рок-, а поп-музыка.