Песни об Орфее

Такое в них слышалось горе,

Что стало тоскливым и море!

Так волны печально и хладно

Катились на брег безотрадный…

Вмешалась сама Мнемозина!²²

Ей жаль и Зевесова сына,

А более – дочери милой -

Чувствительной, кроткой, ранимой…

Летит Мнемозина к Эагру

Трясти его старые жабры,

Приятеля чтобы пронять –

Спасти её дочь и принять

В объятья свои, стать ей другом,

Поддержкой, любимым супругом.

Зачем же просить ей Эагра

С его ревматичной подагрой?

Эагр – не владыка Небес,

А речки своей только «Зевс»;

Но лишь увидал Каллиопу,

Её благодатную стопу,

Головку, сияние глаз –

В неё он влюбился тотчас,

На всё ради девы готов!

А мы понимаем без слов,

Что жёстких, суровых оков

У времени он не свободен –

Беспомощен он и бесплоден…

Но мысль промелькнула иная –

Шальная весьма, озорная:

Быть может, кто знает, а вдруг

Такой ей и нужен супруг?

Как часто мы знаем примеры,

Где верность берётся на веру,

Где слепо семейства отцы

Рогатые носят венцы;

Иль в милой и юной супруге,

Её уподобя подруге,

Они обретают лишь дочь,

Пока не сумеет помочь

Какой-нибудь друг благодатный,

Любезный и очень приятный,

Который берётся за дело,

Где всё бы бурлило, кипело,

Рыдало, смеялось и жгло,

И всех забавляло б оно –

Как вдруг появлялся и плод

От долгих приятных "щедрот"!

Участия милого друга

Дождалась Эагра супруга,

И другом ей стал Аполлон;

Здесь выполнен Зевса закон –

Учится ведь нужно у Феба²³!

И в том помогала им Геба:

Укромное место найти,

Где мог Аполлон снизойти

К любимой иль быть к ней поближе:

Теснее, повыше, пониже…

И в каждой из тысячи поз

Искусство изящества внёс, –

То ручек касаясь, то талии,

То ножки её обнимая ли,

В лобзаниях жарких пылая ли,

Но в музыку всё превращая

И пеньем созвездья пленяя.

Любовь превратилась в Мелодию,

Мелодия стала же – плотью!

Вот сын её – дивный Орфей²⁴

Гармонией явлен своей.

Преданье гласит, что не криком

Он Мир огласил – нежным кликом…

И слог его первый был "ЛЯ" –

Ему улыбнулась Земля.

Вторым его звуком был "РЕ" –

И замерло всё на Земле.

А третий был отзвук "ДО-СОЛЬ";

Проснулся Уран²⁵ тут: «Постой! –

Он молвил, – окрепни, мой внук,

Весь мир обратишь ты во слух,

И будет покорно тебе

Живущее всё на Земле!»

Луч солнца и звёзд песнопенье

Приветствуют Чуда рожденье.

Дары обретает небес,

И даже суровый Зевес

С улыбкой глядит на Орфея,

Его бесконечно жалея, –

Предвидит его он судьбу…

Единственный, кто в ту пору

Их радости не разделял,

Кто злился, безумно страдал –

То был рогоносец-Эагр.

Он не был совсем как Икар²⁶

И на небе звёзд не хватал,

Но всё он и всех проклинал.

В болотной трясине погряз,

Не кажет оттуда и глаз

От злобы, стыда, отвращенья –

Младенца на свет появленье

Никак ведь его не касалось,

И всё ему мерзким казалось!

Вот старческой ревности жар

В кипящей воде будто пар

Над волнами вверх поднимает;

Он пенится, с рёвом кидает

На берег волну за волной

И вдаль уплывает с тоской.

Идея безумная – «мщенье!»

Его заполняет мышленье:

Замыслил Орфея убить,

Волною своей утопить.

Но зорко следит Каллиопа,

Чутка она, как антилопа,

Орфея сама охраняет,

Младенца к реке не пускает.

Коварен и злобен Эагр,

Ревнив он, как мстительный мавр;

Затих под скалою, звеня,

И, в зарослях дух затая,

Хотел поглотить он Орфея,

Коварное мщенье лелея

В упрямой своей голове,

Её уподобив змее.

И дух роковой Немезиды²⁷

К нему прилетел из Колхиды²⁸;

Кружит над Орфеем Геката²⁹ –

Она чародейством богата;

И мыслят свершить злодеянье,

Готовя певца в растерзанье

Для бешеных, страшных эриний³⁰ –

Слетелись к Орфею богини:

Вот спит он – такой безмятежный,

Прекрасный, невинный и нежный,

Не чает беду пред собою,

Проснись же, Орфей, над тобою

Простёрлись уродские хари,

Тебя поглотить предвкушая,

И в жертву младенца принесть,

Отмстив за Эагрову честь,

Вот-вот уже бросятся слопать!

Дыхания мерзкого копоть

Обдала саму Каллиопу,

Подобна стоит эфиопу –

Черна, и в тоске каменея,

Несчастной во след Ниобее³¹,

Геката во образе змея

Вокруг её всю обвивает,

Дыхание перекрывает!

Но слышите грома удар?

И весь содрогнулся Эагр…

Могучий и грозный Зевес,

Сверкая всей мощью небес,

Предстал перед ним, гнева полный,

Явился в сиянии молний:

«Прочь, мерзкие, злобные духи,

Я внука беру на поруки,

Не смейте к нему приближаться

И вон поспешите убраться!»

Так ветром и сдуло чудовищ,

Как будто и не было полчищ –

В пространстве они растворились,

Бесследно исчезли иль скрылись.

Сияющий славой Зевес!

Все ждут твоих правых словес,

И ждут с замиранием духа:

Воспряла Эагра супруга,

Свободна от мерзкого плена;

Смущаясь, журчит потаенно,

Бормочет и вьётся Эагр –

Беспомощен, жалок он, стар.

А милый, прелестный Орфей?

Сильнее он стал и взрослей,

Рук матери он избегает

И песни свои распевает…

И вот всемогущий Зевес

Решенье своё произнес:

«За злобные поползновения

Не будет Эагру прощения!

Желал погубить он Орфея,

Но сам он погибнет, – мелея,

Иссохнет от чёрной тоски,

И русло засыплют пески.

Не станет он больше журчать,

Плескаться, волнами играть,

Ему суждено испариться³²

И в серый туман превратиться.

Раскатами мощного грома

Владыка призвал Аполлона;

Явился великий певец,

Орфея бессмертный отец.

«Младенца тебе поручаю,

Его обучить призываю,

И вырастить, и воспитать –

Искусство своё передать!»

Вот так в окружение муз

Попал озорной карапуз.