Песни падающих звёзд

— Вы же знаете его! Он сожалеет! Очень-очень!

— Даже если так, — Антон высвободил ладонь из липких пальцев девушки и с сочувствием улыбнулся, — максимум, на что можно рассчитывать: признание, что действие совершено в состоянии аффекта. Однако аффект — когда бьют первым попавшимся под руку предметом. А Фёдор воспользовался…?

— Букварём, — тихо подсказала Алёна.

— Именно. Сомневаюсь, что твой муж всегда носит с собой незаменимый атрибут для первоклассника. Особенно если учесть, что вашему сыну всего-то полтора месяца, и совершенно случайно учебник в рюкзаке Фёдора оказаться не мог.

— Антон Харитонович, миленький, помогите! Христом Богом прошу! — всхлипнула Алёна. — Вы же умный, внимательный! Кроссворды любите, игры настольные, детективов у вас на полке вон сколько! Хотите, я вам каждый день буду обеды и ужины носить? И всю квартиру мыть два раза в неделю! И денег, денег дам! — девушка засуетилась, трясущимися руками выуживая из кошелька смятые купюры. — Если мало, то я в долг возьму! Заложу квартиру, если нужно. Только помогите! Выясните хотя бы, зачем он это сделал?

Антон снова вздохнул, взлохмачивая тронутые сединой волосы. Помочь он, если бы даже и хотел, — никак не мог. Даже не знал, с чего начинать.

Детективные истории и правда любил — сказалось детство, проведённое в обнимку с творчеством Конана Дойля, Агаты Кристи и других классиков. Сейчас же их сменили более современные писатели: Джеффри Дивер, Джонатан Келлерман, Фрэнк Тилье… Но все они, без сомнений, относились к мэтрам жанра.

— Алён, убери деньги. Это для полиции дело. Я только предположить могу. Ты мне вот что расскажи: какое событие могло послужить мотивом для нападения? Может, Ирина Петровна обидела как-то Федю? Нагрубила?

— Она в МФЦ работает, — Алёна громко шмыгнула носом и потянулась за уже остывшей кружкой чая. — Я же недавно паспорт потеряла, ну и пришлось восстанавливать. А заодно и Артёму свидетельство о рождении сделали. Так вот как мы их забрали, Федя словно взбеленился! Ногами затопал, разбил рамку с фотографией своей семьи. Ну та, помните, где ещё прапрадеды его возле старого дома стоят? А потом куртку схватил и убежал. Дверью хлопнул так, что штукатурка сыпаться начала. Артёмка заплакал. Я не знала, что делать: то ли ребёнка успокаивать, то ли за Федей бежать… Отвезла сына к маме, — пока дожди идут, она в квартиру перебралась с дачи, — и по всем местам, где муж мог быть, начала искать. А там и из полиции позвонили…

Алёна снова заплакала. Горько, навзрыд. Так, что защемило сердце даже у повидавшего в жизни многое Огородникова.

Антон нахмурился. Встав со стула, он заложил руки за спину и принялся мерять кухню шагами.

— Странно. Федя, по правде говоря, действительно спокойный человек. По крайней мере, казался таким. Как сосед — и вовсе идеальный: не сверлит по выходным, обязательно занесёт почту, если ящики перепутают, а когда вы из отпуска приехали, подарил бутылку виноградной ракии. Казалось бы — соседи, не друзья близкие. Ан нет, вспомнил, что я «Горки лист» упоминал как-то… И про предков всегда с трепетом отзывался, восстанавливал их дом, — а тут взял и фотографию разбил? Единственную сохранившуюся с тех дней? А после и вовсе на женщину напал. Хорошо хоть, что не убил… Получается, что-то спровоцировало Федю именно после… — Огородников замер и медленно повернулся к Алёне. — Погоди-ка… А покажи мне паспорт свой? И свидетельство Артёма.

— Сейчас принесу! — Соседка с готовностью вскочила с места и бросилась к входной двери. — Я мигом!

Вернулась она через пару минут. Протянув Антону паспорт и яркую папку с вытесненной на обложке фигуркой аиста, Алёна подошла к окну и застыла, наблюдая за стекающими по стеклу капельками дождя.

Плечи её дрожали, а руки нервно теребили занавеску. Если бы некий художник пожелал изобразить физическую форму скорби, она бы выглядела, несомненно, как Алёна в данный момент.

Антон открыл бордовую книжечку и, изучив данные, снова нахмурился. А затем сверил их со свидетельством о рождении. Некоторое время он сосредоточенно размышлял, переводя взгляд с одного документа на другой, пока лицо его не прояснилось.

— Алёна?

— А? — женщина обернулась, испуганно поглядывая на соседа.

— Назови мне полные ФИО. Свои, мужа, сына. Вот прямо по слогам, громко.

Алёна непонимающе приподняла брови:

— Что?

— Данные, — нетерпеливо повторил Антон, продолжая буравить паспорт взглядом. — Фамилия, имя, отчество. Феди, твои, Артёма. Просто произнеси их.

— О…опёнкин Фёдор Никитич. Опёнкина Алёна Витальевна. Опёнкин Артём Фёдорович.

— Вот! — Антон потряс документами. — Вот! Опёнков Фёдор! И Алёна! И Артём! Там буква «ё» в каждом слове. А в паспорте?

— Как? — Алёна схватилась за лицо. — Как в паспорте?

— Везде «е». Опенкин, — Антон с нажимом выделил букву. — Федор. Не «Фёдор», а «Федор» получается. Как и Алена, и Артем Федорович. Федя мне жаловался как-то, что фамилию часто коверкают. Оскорбляют его этим. Мол, его род — старинный, шёл ещё из деревни Опёнкино в Смоленской губернии, оттуда и фамилия появилась. У него же отчий дом там?