Песни падающих звёзд

— Тьфу, чтоб тебе пусто было. Потом, да, как обратно приедешь. Пущай будет Кья… фу-ты, ну-ты, яра. Только это… Сарафан тогда, бордовый который, чур мой! Всё равно тебе, хе-хе, не по размеру, — существо неприятно засмеялось. А затем, разом замолчав, задумчиво пошкрябало сухую, похожую на пергамент кожу ногтем. — Ишь, обиделась она! Работаешь, работаешь, а я один… то есть, одна сижу. Жирные-то не в счёт, они, производители коричневых колбасок, жрут да спят только. Скоро на кровати не поместятся, если я их гонять не буду. И ты, покуда я шкаф твой ворошу, физкультурой занимаешься. Так, мож быть, к лету и заберёшь обратно свой сарафан. Да я тут такого наворочу! Книжки твои дурацкие по цвету выставлю, шары ёлкины склею, шторы подошью — чего они по полу волочатся… Всё сделаю! Ну и это… Ладно, так и быть. Накось, бери, но потом не жалуйся! — Кьяра что-то выскребла из угла и щелчком пальцев скинула на пол. — Во. И не благодари. Все знают, балда, что для клонирования шерсть не особливо подходит. А вот усы, посчитай-ка, да, столько тут… Подойдут. Ежели что — ещё насобираю. Всё равно днём скучно. Только не уходи так больше. Надолго, то есть. Тьфу.

Песни падающих звёзд

На покрытой густыми травами равнине, спрятавшись меж двух холмов, располагалась маленькая таверна под названием «Гусь». Известна она была тем, что любой, кто заходил в неё, получал помощь, поддержку и кружку крепкого эля. Держал эту таверну старик Огнеяр, которого все знали как весельчака и балагура.

Разнорасного народу в таверне было — не протолкнуться. Там раздавался смех, тут — спор, у окна плясали захмелевшие подружки-хохотушки, а возле лестницы на второй этаж, ведущей в гостевые комнатки, миловались влюблённые.

Дворф по имени Прун прислушался к разговорам и, вытерев пену с усов, повернулся к своему товарищу:

— Прец, а Прец, слыхал, что учудил старик Огнеяр? Зазвал приезжего менестреля! Говорят, музыка того — слаще мёда, а слова — горче полыни! Слава о нём разошлась далеко-о-о за края, да так, что даже в других мирах его приравнивают чуть ли не к лику божьему!

— Ох ты ж! — восхищённо покачал головой покрытый шерстью от глаз до пяток мужичок, и отпил из кружки густой чёрный эль. — Надо бы дочке сказать, она у меня только о плясках да песнях и мечтает. Как по утру заведёт — так овцы в стойлах чуть не замертво падают от благодати, а куры по десятку яиц за раз откладывают. Пускай послушает, глядишь, поймёт, что не её это ремесло. Разве ж песнями кому поможешь? Или денег заработаешь? Или жениха найдёшь? Тьфу, а не профессия.

— Ты бы поосторожничал, — сдвинул брови Прун. — Помню, Мирка у тебя — красавица, каждому понравится. Волосья по всему телу длиннющие, глаза — как два блюдца. Ладная да статная. Будь я помоложе, и сам бы… Ай, чего дерёшься? — дворф обиженно потёр ушибленное плечо. — Я говорю, менестрель-то ведь — из эльфовой породы. А девки любят таких. Ты ей на него покажешь, чтоб отвадить, а он завертит, окрутит, не заметишь, как дедом станешь! Так что лучше б дома пусть сидела, целее была б. Вон, гляди, гляди, бабы что творят!

Прун и Прец оглядели девушек. Каждая из них принарядилась, согласно своей расе. Маленькие юркие феи пригладили крылья, подправили узоры на них, разукрасив в яркие цвета. Человеческие женщины понадевали свои лучшие платья, припудрили лица мукой, а брови, наоборот, густо подчеркнули углём. Дриады, покрытые листьями, как и все лесные духи, заплели растущие из голов лозы в причудливые косы.

Крепкие и коренастые тролли, гномихи и дворфки, чья красота заключалась в силе и храбрости, с неудовольствием поглядывали на хрупких дев. Чтобы поразить то ли приезжего эльфа, то ли соперниц, каждая из горных жительниц занималась своим делом: одна точила топор, другая по ровной линии прилаживала к поясу блестящие в свете лучин клинки, третья разминала внушительных размеров кулаки…

Кайт Прец недовольно крякнул и, залпом допив эль, ухнул кружкой по деревянному столу:

— Э, нет. И точно, нехай дома сидит, песок плавит и сосуды из него выдувает. Вона, говорят, племянник есть у Огнеяра, конюхом работает. Крепкий малец, ну и что, что лысый! У Мирки и на троих волос хватит. Лучше уж его тогда, чем с эльфовой кровью путаться…

Прун согласно кивнул и, чуть подумав, ненароком обронил:

— А ещё можно познакомить с моим сыном, Курлыком. Он тоже шит не лыком, между прочим… Крепок, как дубок, плечи — во! — дворф раскинул руки в разные стороны, чуть не столкнув со стола тарелки с похлёбкой, — с меня самого в ширину будут…

— Окстись, Прун, ты ж мой брат двоюродный! Не одобрит родня, если дети наши… — Прец не успел договорить, как хлопнула дверь таверны, и в помещение вошёл… — Этот, что ли, эльф? — вытаращив глаза, уточнил кайт.

— Он, — растерянно подтвердил Прун. — Только… крупноват малость.

— «Крупноват»? Милостивые Боги, да ему нахлобучить поверх волос тряпку какую, и можно пыль с потолка смахивать! Глянь, охранник-циклоп, не малый, к слову, детина, по плечо этому менестрелю! Видать, эльфова мамаша пошалила с великаном.