Песни русских бардов. Серия 4

А вокруг шумели парочки,

Пили водку и шампанское,

Пил маэстро Балалаечкин

Третью стопку на пари -

Эйн, цвей, дрей!

И швырял ударник палочки,

А волшебники, с опаскою

Наблюдая это зрелище,

Говорили, — Раз, два, три!

Что, как вам уже известно,

Означает эйн, цвей, дрей.

Так и шли они по миру безучастному,

То проезжею дорогой, то обочиной…

Только тут меня позвали к Семичастному,

И осталась эта песня неоконченной.

Доказали мне, как дважды два в учебнике,

Что волшебники — счастливые волшебники,

И не зря играет музыка-

Ламца. — дрица-об-ца-ца!

И не зря чины и звания

Вроде ставки на кону,

И не надо бы, не надо бы

Ради красного словца

Сочинять что не положено

И не нужно никому.

Я хотел бы стать волшебником,

Чтоб ко мне слетались голуби,

Чтоб от слов моих таинственных

Зажигались фонари.

Эйн, цвей, дрей!

Но как пес, гремя ошейником,

Я иду повесив голову

Не туда, куда мне хочется,

А туда, где ать-два-три!..

Что ни капли не похоже

На волшебное — эйн, цвей, дрей.

Кто разводит безгласных рыбок…

Кто разводит безгласных рыбок,

Кто, забавник, свистит в свирельку,

А я поеду на птичий рынок

И куплю себе канарейку.

А я поеду на птичий рынок

И куплю себе канарейку.

Все полста отвалю, не гривну,

Привезу ее, суку, на дом,

Обучу канарейку гимну,

Благо слов никаких не надо.

/2 раза/

Соловей, соловей, пташечка,

Канареечка жалобно поет.

Канареечка, канарейка,

Птица малая, вроде мухи.

А кому судьба карамелька,

А кому она — одни муки.

Не в Сарапуле и не в Жиздре,

Жил в Москве я — в столице мира

А что видел я в этой жизни,

Окромя веревки да мыла?

/2 раза/

Соловей, соловей, пташечка,

Канареечка жалобно поет.

Но сносил я полсотни тапок,

Был загубленным, был спасенньм,

А мне, глупому, лучше б в табор -

Лошадей воровать по селам.

Прохиндей, шарлатан, провидец,

Я б в веселый час под забором,

Им на голову всех правительств

Положил бы тогда с прибором.

/2 раза/

Соловей, соловей, пташечка,

Канареечка жалобно поет.

Канареечка, канарейка.

Ах, как трудно улетают люди…

Ах, как трудно улетают люди,

Вот идут по трапу на ветру.

Вспоминают ангельские лютни

И тому подобную муру.

Улетают, как уходят в нети,

Исчезают угольком в золе.

До чего ж все смутно людям в небе,

До чего ж все мило на земле.

Пристегните ремни, пристегните ремни,

Ну давай посошок на дорожку налей!

Тут уж ясное дело — темни не темни -

А на поезде ездить людям веселей.

Пристегните ремни, пристегните ремни,

Не курить, пристегните ремни.

И такой на землю непохожий

Синий мир за взлетной крутизной,

Пахнет небо хлоркою и кожей,

А не теплой горечью земной.

И вино в пластмассовой посуде

Не сулит ни хмеля, ни чудес.

Улетают, улетают люди

В злую даль за тридевять небес»

Пристегните ремни, пристегните ремни.-

Помоги, дорогой, чемоданчик поднять! —

И какие-то вдруг побежали огни,

И уже ничего невозможно понять.

Пристегните ремни, пристегните ремни,

Не курить, пристегните ремни.

Люди спят, измученные смутой,

Снятся людям их земные сны

Перед тою роковой минутой

Вечной и последней тишины.

А потом, отдав себя крушенью,

Камнем вниз, не слушаясь руля.

И земля ломает людям шею,

Их благословенная земля.

Пристегните ремни, пристегнись и замри. -

Мы взлетели уже? Я не понял, а вы? —

А в окно еще виден кусочек земли

И немножко бетона, немножко травы.

Отстегните ремни, отстегните ремни,

Навсегда отстегните ремни!

Бежит речка да по песочку…

Бежит речка да по песочку, золотишко моет.

Молодой жульман, молодой жульман

Молодой жульман, молодой жульман

Ты начальничек, ключик-чайничек,

Отпусти до дому.

Дома ссучилась, дома скурвилась

Молода зазноба.

начальничка молит

начальничка молит

/2 раза/

Но начальничек, ключек-чайничек,

Не дает поблажки.

Молодой жульман, молодой жульман

Гниет в каталажке.

Ты парнишечка, ты бедняжечка,

Тут предмет особый -

Тот начальничек, ключек-чайничек,

Спит с твоей зазнобой.

Ходят с ружьями курвы-стражники днями и ночами.

Вы скажите мне, братцы-граждане, кем пришит начальник?

Вы скажите мне, братцы-граждане, кем пришит начальник?

Бежит речка да по песочку,

Моет золотишко.

Молодой жульман, молодой жульман

Заработал вышку.

Молодой жульман, молодой жульман

Заработал вышку.

Мы давно называемся взрослыми…

Мы давно называемся взрослыми

И не платим мальчишеству дань,

И за кладом на сказочном острове

Не стремимся мы в дальнюю даль.

Ни в пустыни, ни к полюсу холода,

Ни на катере к эдакой матери.

Но поскольку молчание — золото,

То и мы безусловно старатели.

Промолчи — попадешь в богачи.

Промолчи, промолчи, промолчи.

И не веря ни сердцу, ни разуму,

Для надежности спрятав глаза,

Сколько раз мы молчали по-разному,

Но не против, конечно, а за!

Где теперь крикуны и печальники, —

Отшумели и сгинули смолоду.

А молчальники вышли в начальники,

Потому что молчание — золото.

Промолчи — попадешь в первачи,

Промолчи, промолчи, промолчи.

И теперь, когда стали мы первыми,

Нас заела речей маята.

Но под всеми словесными перлами

Проступает пятном немота.

Пусть другие кричат от отчаянья,

От обиды, от боли, от голода.

Мы-то знаем — доходней молчание,

Потому что молчание — золото.

Вот как просто попасть в богачи,

Вот как просто попасть в первачи,

Вот как просто попасть в палачи: