Песни русских бардов. Серия 4

Промолчи, промолчи, промолчи!

Понаставили павшим памятники…

Понаставили павшим памятники

На любые вкусы и колеры,

А нейлоновые подштанники

Продаются только за доллары.

А над Монте-Касино маки,

И в полях за Ишимом маки.

Покупайте унты и майки!

Выкладайте фунты и марки!

Нас никто не гнал в рукопашный,

К нам никто не взывал — Воюйте!

Слушай песню о самой страшной,

Самой верной в мирной валюте.

Тумбала-тумбала-тумбалалайка,

Тумбала-тумбала-тумбалалайка,

Тумбалайка, шпиль, балалайка.

Рвется и плачет сердце мое.

Как мы часто плутуем с Богом,

Чтобы грош из копилки вытрясти.

Только нам же выходят боком

Все нехитрые эти хитрости.

Вот и врем под луной в романы,

Будто лунные поселяне,

И набиты у нас карманы

Неоплаченными векселями.

Помнишь, как шел ошалелый паяц,

Перед шеренгой на Аппельплац.

Тум-балалайка, шпиль, балалайка,

Миг — и овчарки ринутся в пляс.

Ни в прогнозы не верим, в пророчества,

Разбавляем вино крюшоном,

И как будто реестр полководческий,

Счет победам ведем грошовым,

И на грудь нацепив медальки,

Вносим в общую славу лепту.

Ну а если бы все мы встали,

Взявшись за руки, среди пепла.

Тумбала-тумбала-тумбалалайка,

Тумбала-тумбала-тумбалалайка,

Тумбалалайка, шпиль, балалайка.

Рвется и плачет сердце мое!

И на нашей планете грешной

Сами скажем себе — Воюйте!

Помни песню о самой страшной,

Самой вечной в мире валюте!

Тумбала-тумбала-тумбалалайка,

Тумбала-тумбала-тумбалалайка,

Тумбалалайка, шпиль, балалайка.

Рвется и плачет сердце мое.

Установлены сроки и цены.

По морям, по волнам,

И в далекий путь между рифами,

По морям, по волнам»

Установлены сроки и цены…

Установлены сроки и цены,

И в далекий путь между рифами,

Повезли нам из Венесуэлы

Два контейнера с новыми рифмами.

По морям, по волнам, по морям, по волнам, по морям, по волнам.

Так с пшеницей и ананасами,

По морям, по волнам,

Плыли рубленые и дольные,

По морям, по волнам,

Так с пшеницей и ананасами

Плыли рубленые и дольные,

Современные, ассонансные,

Не какие-нибудь глагольные.

По морям, по волнам, по морям, по волнам, по морям, по волнам.

Не снимает радист наушники,

По морям, по волнам,

А корабль подплывает к пристани,

По морям, по волнам,

Не снимает радист наушники,

А корабль подплывает к пристани,

Но биндюжники есть биндюжники —

Полбочонка с рифмами свистнули.

По морям, по волнам, по морям, по волнам, по морям, по волнам.

Хоть всю землю шагами выстели,

По морям, по волнам,

Хоть расспрашивай всех и каждого,

По морям, по волнам,

Хоть всю землю шагами выстели,

Хоть расспрашивай всех и каждого,

С чем рифмуется слово пистинап

Не узнать ни поэтам, ни гражданам,

По морям, по волнам, по морям, по волнам, по морям, по волнам.

Баю, баю, баю, бай,

Ходи в петлю, ходи в рай.

Гаркнет ворон на краю -

Хорошо ль тебе в раю.

Засыпая, засыпай!

Баю, баю, баю, бай!

Но в рай мы не верим, нехристи, —

Незрячим к чему приметы -

А утром пропавших без вести

Выводят на берег Леты,

Сидят пропавшие, греются,

Следят за речным приливом.

А что им, счастливцам, грезится?

Не грезится им, счастливым.

Баю, баю, баю, бай!

Забывая, забывай!

Идут им харчи казенные,

Завозят вино — погуливают.

Сидят палачи и казненные,

Подремывают, покуривают.

Придавят бычок подошвою,

И в лени от ветра вольного

Пропавшее наше прошлое

Спит под присмотром конвойного.

Баю, баю, баю, бай!

Ходи в петлю, ходи в рай.

Гаркнет ворон на плетне -

Хорошо ль тебе в петле?

Помирая, помирай!

Баю, баю, баю, бай!

Опять над Москвою пожары…

«…Два вола, впряженные в арбу, медленно поднимались на крутой холм. Несколько грузин сопровождали арбу. «Откуда вы?» — спросил я их. — «Из Тегерана». — «Что везете?» — «Грибоеда».

Александр Сергеевич Пушкин

Опять над Москвою пожары

И грязная наледь в крови.

И это уже не татары,

Похуже Мамая — свои.

В предчувствие гибели низкой

Октябрь разыгрался с утра.

Цепочкой по Малой Никитской

Прорваться хотя юнкера.

Не надо, оставьте, отставить!

Мы загодя знаем итог…

А снегу придется растаять

И с кровью уплыть в водосток.

Но катится снова и снова

"Ура!" сквозь глухую пальбу,

И челка московского сноба

Под выстрелы пляшет на лбу.

Из окон ворот, подворотен

Глядит, притаясь, дребедень.

А суть мы потом наворотим

И тень наведем на плетень.

И станет далекое близким,

И кровь притворится водой,

Когда по Ямским и Грузинским

Покой обернется бедой.

А ты, до беспамятства рада,

У Иверской купишь цветы.

Сидельцев Охотного ряда

Поздравишь с победою ты.

Ты скажешь, — Пахнуло озоном,

Трудящимся дали права. —

И город малиновым звоном

Ответит на эти слова.

О Боже мой, Боже мой, Боже,

Кто выдумал эту игру?

И снова погода, похоже,

Испортиться хочет к утру.

Предвестьем всевышнего гнева

Посыпется с неба крупа.

У церкви Бориса и Глеба

Сойдется в молчанье толпа.

И тут ты заплачешь, и даже

Пригнешься от боли тупой.

А кто-то нахальный и ражий

Взмахнет картузом над толпой.

Нахальный, воинственный, ражий,

Пойдет баламутить народ.

Повозки с кровавой поклажей

Скрипят у Никитских ворот.

Так вот, она ваша победа,