Песни сирен

Включив аварийную сигнализацию, я выхожу из джипа и открываю капот. Все, что мне нужно, я кладу рядом, потом прислоняюсь к переднему крылу и жду. Холодает, но мне все равно. У меня все хорошо просчитано. Я жду всего пять минут, когда слышится шум мотора, с напряжением преодолевающего крутой подъем. Огни сверкают за поворотом ниже меня, и я выхожу вперед, отчаянно маша рукой, с видом замерзающего и встревоженного человека.

Старенький «эскорт» Гэреса резко останавливается перед джипом. Когда он открывает дверцу и выходит, я делаю к нему пару нерешительных шагов.

– Что-то случилось? – спрашивает он – Боюсь, что я почти ничего не понимаю в машинах может быть, я подвезу вас?..

Я улыбаюсь.

– Спасибо, что остановились, – говорю я.

Судя по его лицу, он меня не узнал, когда подошел ближе. Это вызывает у меня ненависть.

Я отступаю к джипу, жестом указав под капот.

– Проблема несложная, – говорю я. – Только мне нужно три руки. Если бы вы могли просто подержать вот это, а я надену гаечный ключ на эту гайку… – И я указываю на мотор.

Гэрес перегибается через капот. Я беру в руки гаечный ключ, и Гэрес его получает.

Через пять минут он связан крепче рождественской индейки и засунут в багажник собственной машины. Я беру ключи от его машины, его бумажник и приглашение, которое послано мною же. Я проезжаю через весь город до фермы, где сбрасываю бесчувственное тело безо всяких церемоний вниз по ступенькам погреба. Тогда у меня не было времени сделать большее, поскольку требовалось вернуться к джипу.

Я перегоняю машину Гэреса до центра Брэдфилда и оставляю ее в Темпл-Филдз, в переулке позади Кромптон-Гарденз. Никто меня не заметил, все были слишком заняты траханьем. Пройти через город к железнодорожному вокзалу удалось всего за десять минут.

Двадцать минут езды поездом и пятнадцатиминутная бодрая прогулка приводят меня обратно к джипу. Я подхожу к нему очень осторожно. Никаких признаков жизни, никаких намеков на то, что кто то околачивается вокруг.

Я еду обратно на ферму Старт-Хилл, насвистывая «Слушай песнь небесных ангелов».

Я включаю свет в подвале, и темно-серые глаза Гэреса сверкают на меня гневным огнем. Это мне нравится. После малодушного ужаса, которым были охвачены Адам и Пол, мужчина, который обладает силой духа, являет собой бодрящее зрелище. Сдавленные звуки, раздающиеся из-за кляпа во рту, больше походят на сердитое рычанье, чем на мольбу.

Став над ним, я откидываю ему волосы со лба. Сначала рванувшись от меня, он успокаивается и затихает, и по глазам его видно, что он взвешивает происходящее.

– Вот так-то лучше, – говорю я. – Не нужно сопротивляться, не нужно бороться.

Он кивает, потом начинает бормотать, показав глазами вниз на кляп. Я становлюсь перед ним на колени и берусь за конец хирургической ленты. Ухватившись как следует, я одним быстрым движением срываю ее. Так милосердней, чем делать это постепенно.

Гэрес двигает челюстью, облизывает сухие губы. Потом сердито смотрит на меня.

– Блядская вечеринка, – рычит он; голос у него слегка дрожит.

– Именно этого ты заслуживаешь, – говорю я

– Как вы, черт побери, выяснили это? – спрашивает он.

– Ты создан для меня. Но ты связался с этой вешалкой. И пытался скрыть это.

В его глазах мелькает догадка.

– Так это вы… – начинает он.

– Вот именно, – прерываю я. – Итак, тебе известно, зачем ты здесь.

Мой голос холоден, как каменный пол. Я резко поднимаюсь и иду к скамье, где разложены мои инструменты.

Гэрес снова начинает говорить, но я вырубаю звук. Я знаю, как умеют убеждать адвокаты, и не дам сбить себя с толку сладкими речами. Я открываю мешочек на молнии и вынимаю вату с хлороформом. Потом возвращаюсь к Гэресу и становлюсь рядом с ним на колени. Одной рукой схватив его за волосы, другой я прижимаю к его рту и носу вату. Прежде чем погрузиться в бессознательное состояние, он дергается так конвульсивно, что в конце концов прядь его волос остается у меня в руке. Хорошо, что на мне резиновые перчатки, иначе его волосы порезали бы мне руку. Меньше всего мне хотелось бы, чтобы моя кровь смешалась с его кровью.

Когда он отключается, я разрезаю на нем одежду. Потом беру ремень с кресла Иуды и укрепляю вокруг его груди, под мышками. Элементарный шкив и подъемное устройство уже прикреплены к одной из потолочных балок. Теперь я присоединяю к ремню крюк. Я поднимаю тело Гэреса с помощью лебедки, так что он качается, как омела на ветру. Когда он оказывается в воздухе, мне хватает нескольких мгновений, чтобы расстегнуть наручники и прикрепить его к Рождественскому дереву.