Песни сирен

— Вовсе нет, — сказал он. — У меня всегда были проблемы в отношениях с женщинами. Вот почему поначалу я не знал, как с тобой обходиться. Но потом все изменилось. Ты знаешь, что я прав. Знаешь, что у нас с тобой все было удивительно. Мне кажется, что благодаря тебе все мои проблемы позади. — Надеюсь, она не заметит иронии в моих словах, подумал он.

Но Анжелика не была дурой.

— Полагаю, ты прав, Энтони, — проговорила она, криво улыбаясь.

— Ты меня перехитрила. Я был уверен, что убийца — мужчина. Мне следовало спохватиться раньше.

Став к нему спиной, Анжелика вставила кассеты в видеокамеру, обернулась и сказала:

— Ты бы меня никогда не поймал. И теперь, когда ты убран с дороги, никто этого не сделает.

Не обращая внимания на угрозу, прозвучавшую в этой фразе, Тони продолжал болтать, стараясь, чтобы голос звучал мягко и ровно.

— Мне следовало понять, что ты женщина. Ловкость, внимание к деталям, тщательность, с которой ты прибирала за собой. С моей стороны было непростительно не сообразить, что все это — качества женского ума, не мужского.

Анжелика самодовольно усмехнулась.

— Все вы одинаковые, психологи. — Последнее слово прозвучало как оскорбление. — У вас нет воображения.

— Но я не такой, как они, Анжелика. Ладно, я совершил капитальную ошибку, но держу пари, я знаю о тебе больше, чем любой из них. Потому что ты показала мне свое сознание изнутри. И не только с помощью убийств. Ты показала мне настоящую женщину, которая понимает, что такое любовь. Они ведь тебя не поняли, правда? Не поверили, когда ты сказала, что у тебя женский дух, попавший в ловушку мужского тела. Думаю, они притворялись, относились к тебе снисходительно и разговаривали свысока. Но на самом-то деле они сразу поняли, что ты — вовсе не псих, свихнувшийся на сексуальной почве? Поверь, я никогда так не поступал. — Голос Тони прозвучал надтреснуто, во рту у него пересохло от страха и хлороформа, зато адреналин, бурлящий в крови, кажется, действовал как анальгетик.

— Что ты обо мне знаешь? — грубо спросила она. Страдание, мелькнувшее на ее лице, странно контрастировало с кокетливой позой.

— Если мы собираемся разговаривать, мне нужно попить, — сказал Тони. Он надеялся на ее комплекс Нарцисса, на то, что ей страстно хочется поделиться с ним своими подвигами, услышать, как он ее воспринимает. Если он хочет получить шанс спасти свою жизнь, нужно правильно выстроить с ней отношения. Питье будет первым проломом в стене. Если ему удастся заставить ее видеть в себе личность, а не ничтожество, этот шанс, пусть и призрачный, появится.

Анжелика посмотрела на него со злобой и подозрительностью. Потом, встряхнув головой с такой силой, что ее длинные волосы взметнулись в воздух, она подошла к раковине у стены, повернула кран и рассеянно огляделась, ища, во что налить воду.

— Пойду принесу стакан, — пробормотала она и прошла мимо него, зацокав каблуками по ступенькам.

От маленькой победы Тони впал в эйфорию. Анжелика отсутствовала не дольше тридцати секунд и вернулась с толстой белой кружкой. Наверху кухня, заключил Тони, когда она пошла к раковине. Она хорошо держалась на каблуках, походка у нее была вполне женственной. Интересный парадокс — к ней ведь явно возвращаются мужские ухватки, когда она похищает и убивает. Только этим можно объяснить уверенность Терри Хардинга, утверждавшего, что он видел мужчину, выезжавшего из дома Дэмьена Коннолли.

Анжелика наполнила кружку и осторожно подошла к Тони. Она схватила его за волосы, больно оттянула голову назад и влила ледяную жидкость ему в рот. Часть воды вылилась на подбородок и шею, но ему стало намного легче.

— Спасибо, — выдохнул он, когда она отошла.

— С гостями нужно всегда быть гостеприимным, — издеваясь, произнесла она.

— Надеюсь некоторое время побыть именно гостем, — отозвался Тони. — Знаешь, я тобой восхищаюсь. У тебя есть стиль.

Она снова нахмурилась.

— Не нужно мне врать, Энтони. Глупой лестью меня не проведешь.

— Это не вранье, — возразил он. — Я провел много дней и ночей, изучая подробности того, чего ты достигла. Я так глубоко влез в твое сознание, как же я мог не восхищаться тобой? Как мог остаться безучастным? Те, остальные, которых ты приводила сюда, не понимали ни кто ты такая, ни что можешь сделать.

— Это верно. Они были как младенцы, испуганные, глупые младенцы, — презрительно сказала Анжелика. — Они не оценили того, что может сделать для них такая женщина, как я. Вероломные развратные дураки.

— Это потому, что они не знали тебя, как знаю я.

— Ты всем говоришь такое. А ты докажи. Докажи, что знаешь обо мне хоть что-то.

Теперь перчатка брошена, подумал Тони. Не останавливайся, зарабатывай пением ужин, а болтовней — жизнь. Это пробный шар, теперь он наконец выяснит, наука ли психология или просто чушь собачья.

— Фрезер Дункан? Здравствуйте, это детектив-инспектор Кэрол Джордан из Брэдфилдской полиции, — сказала она. Кэрол до сих пор не привыкла называться полным титулом, ей то и дело казалось, кто-нибудь выскочит, как черт из табакерки, и крикнет:

— А вот и нет, а вот и нет! Мы вас разоблачили!