Песни в пустоту

Игорь Бычков

После возвращения Анчута стала вести переговоры с гематологическим центром на “Динамо”. Подписала бумажки, мол, мы все оплатим, у нас куча денег… И поехала забирать его из Луганска. В это время мне позвонили из программы “Взгляд”: давайте сделаем такой же фестиваль на Старом Арбате, нужно картинку снять. Ну что делать? Поехали на Арбат, мои знакомые за два часа в суматохе нарисовали плакат “Россия, спаси поэта, и поэт спасет тебя”, я побренчал на гитаре, что-то сказал в микрофон – в общем, за двадцать минут худо-бедно сняли.

Алес Валединский

Была совершенно анекдотическая ситуация – я понимаю, что в это невозможно поверить. Анчута же стучалась куда только можно – “ВИД”, “Взгляд” и так далее. Было в том числе и общение с “Нашим радио”, и от него остался совершенно анекдотический пересказ. Я в него не верю, но я его ясно помню. Там последовал грубый и некорректный отказ, и якобы отказ был от Козырева, и якобы он был с формулировкой, какую изобличатели жидомасонов будут придумывать и не придумают: “Наши заокеанские хозяева этого не одобрят”. Бред, но впечаталось ярко.

Владимир Кожекин

Когда узнали, что он умирает, Москва очнулась и попыталась его спасти. Вплоть до того что было обращение 250 московских школьников лично к Лужкову, чтобы Дркину позволили тут лечиться. Устроили все, да. Но там уже врачи ходят и говорят: чувак, ну ты в принципе уже должен умереть был вчера. Тела уже не было – кости лежат и глаза горят, как в концлагере. Шевелиться не может, ничего не может, при этом говорит: “Пацаны, я встану, все будет нормально”. Записки к поклонникам: “Все будет х…” Шутил, радостный был – чтобы родственников не парить. Все держалось на драйве – и после того, как ему сказали, что все, осталось три дня максимум, он держался еще недели две.

Сергей Гурьев

Оля Барабошкина, с которой я дружу, уже тогда была очень прагматичной, понимала менеджерскую основу. Я ей как-то завел “Крышкин дом”, и ей совершенно сорвало каску – она стала говорить, что надо этим человеком заниматься, чем-то помочь. Я отвечаю, мол, да, но он вроде бы уже умирает. И чуть ли не сразу после этого с Барабошкиной встретился Шульгин – у него тогда был какой-то интерес к андеграунду. И у него тоже сорвало каску.

Александр Шульгин

О Дркине я впервые услышал от каких-то знакомых – ну, кто-то из них слушал, сказал мне, как это обычно бывает. Но познакомились мы уже в тот момент, когда возникла эта ситуация – что есть талантливый музыкант, у него есть сложная проблема, и надо что-то делать.

Ольга Барабошкина

У меня был приятель, который был соседом по даче Саши Шульгина – он в тот момент имел определенный вес, был мужем Валерии, владел своей компанией, издавал пластинки и так далее. И меня с ним познакомили, потому что Шульгину вдруг стал интересен андеграунд, решил попробовать как-то с ним поработать, тогда же был эпизод, когда Шульгин встречался с Неумоевым, – очень отдельная история. Я ему тут же дала диск Дркина, и буквально на следующий день мне позвонил этот мой приятель и сказал – Оля, мы гуляем по Арбату, слушаем Дркина и пребываем в полном восторге. И, мол, Саша считает, что надо попробовать этим человеком заняться – но там вроде бы были какие-то проблемы? Я говорю – да, он болен. Но находится в Москве. Давайте встречаться. Видно было, что Шульгин очень, очень загорелся этим проектом. Очень Веня ему понравился. И он сказал – давайте попробуем, может быть, еще можно что-то сделать.

Петр Глухов

Валерия с Шульгиным помогали, безусловно. Когда Дрантю сюда привезли, во “Взгляде” сделали про него сюжет – и Оля Барабошкина привела Шульгина. Благодаря им Дрантя лежал на каком-то исключительном положении – при нем разрешили дежурить маме и жене. Они всем, чем надо, помогали. Деньги, ампулы, разговоры с ментами, с моргом, все бумажки – они все это разрулили. Все остальные были в полном ауте.

Игорь Бычков

Они возникли тогда, когда дело было уже безнадежно. И я шляпу перед ними снимаю, потому что… Может, они думали, что все поправимо, когда они ввязывались, но, когда они увидели ситуацию, было понятно, что уже все за критической чертой. Но они не развернулись и не ушли, они помогали до конца.

Александр Шульгин

Рассказ про помощь от первого лица в любом случае будет выглядеть бахвальством. Я не хочу про это говорить.

Ольга Барабошкина

Шульгин, конечно, пытался Вене поднимать тонус. Начал ему рассказывать про какие-то перспективы, даже какой-то контракт дал читать – ну, чтобы у человека появились какие-то стимулы. И действительно, глаза у Вени горели какое-то время. Здесь надо отдать должное Шульгину – он себя проявил очень по-человечески правильно. Там сделать уже, видимо, было ничего нельзя – но можно было постараться, чтобы человек не чувствовал себя покинутым.

Владимир Кожекин