Песни вещих птиц

Тихо-тихо она пробиралась сквозь лес под присмотром самоцветных птиц. Когда повстречалась развилка, Ксюша уже не сомневалась, куда ей идти: синица сорвалась с ветки и указала путь. Так и пришла к небольшому дому из гладко обтёсанных брёвен. Под крышей было свито гнездо, множество птиц столпилось на карнизе. Они склоняли головы, их глаза сверкали. Резное крыльцо, белые занавески на окнах, ощущение уюта и чего-то незнакомого, но в то же время родного. Ксюша поняла, что нашла сестру.

Тягучий летний полдень, застывшее желе вместо воздуха. Бабочки если и пролетают время от времени, то лениво, с неохотой поднимают крылья. Им бы поскорее прильнуть к цветку да нежиться в бессовестной сладости. Только мухам в этом желе самое раздолье, они бросают вызов кухонным полотенцам, липким лентам, неловким ладошкам и мухобойкам.

– Отвратительно, не хочу видеть эту гадость на своей кухне! – ворчит мама.

– А лучше, чтобы твою еду ели мухи? – парирует папа. И жёлтая спираль остаётся висеть под потолком, собирая чёрные мохнатые тела. Детям нет дела, они просто принимают всё в доме таким, какое оно есть. Их не спрашивают, да и с них не спрашивают. Ковёр на стене лысеет, зато новенькая полка пахнет свежим деревом. А главное, что все вместе, на диване у этого ковра, что сырников по выходным куча, что с полки достают мёд и варенье.

Такими помнила Янина свои самые счастливые дни. И как в конце жаркого дня начинался полив, как хватали миски и вёдра и гурьбой бежали за малиной: одна ягода в рот, другая – в миску, ещё две в рот. А потом – чистить картошку на ужин.

Будь у неё с собой часы, что бы они показали? Утро или вечер? А может, вечное безвременье? В лесу пели птицы, да только будто не для её ушей. Пахло разнотравьем, да будто тоже не ей дышать. И уж точно не для её глаз создавалось небо, непохожее на земное, словно мир вывернули наизнанку. Даже мурашки на коже казались чужими, как будто это больше не её кожа, а сама она где-то выше, дальше, за границами тела.

После купания в водопаде русалки потянули Янину в её покои. Там она свернулась клубком, зарылась поглубже в мягкие водоросли и отчаянно пыталась забыть всё на свете, сжаться до маленькой точки, остаться внутри себя. Недавняя лёгкость, эйфория под волшебными струями сменилась ощущением неподъёмного груза собственного тела. Её оболочка казалась слишком грубой, а невозможность выбраться из неё угнетала. Беззаботную Янину это пугало. То, что она привыкла считать собой, оказалось лишь душной темницей, а настоящая Янина осталась там, где ниспадает поток Водопада богов…

Русалки кружили вокруг её постели, хихикали, болтали без умолку. То и дело звучало противное «избранница». Янина не желала ничего подобного слышать: с какой стати нечисть лезет в её жизнь и отношения? От этого слова и мерзкого хихиканья Водяной перестал казаться ей привлекательным. Хотелось поскорее бежать и от него, и от его зеленоволосых прислужниц.

Собрав все силы, Янина села на постели и обвела взглядом свиту. Взгляд вышел грозным, русалочье хихиканье мигом стихло.

– Я ухожу.

Одна из русалок прыснула, но тут же осеклась.

– А выхода отсюда нет, девица, – лукаво улыбнулась Василиса. Она приблизилась к самому лицу Янины и злобно прошипела: – Раз вошла в воду – не воротишься, сухой не выйдешь, берег свой не сыщешь, места себе не найдёшь, белый свет глаза твои выжжет, воздух отравой станет, свежей водой не напьёшься…

Русалки одобрительно захихикали и стали ей вторить, шипя, словно клубок змей. Янина в страхе отползла, вжалась в изголовье кровати.

– Берег свой не сыщешь,

Воздух отравой станет,

Белый свет глаза выжжет,

Сухой не выйдешь,

Свежей водой…

– Хватит! – Янина с омерзением отбросила русалочьи волосы, что задели её ноги. – Прочь!

Она увернулась от цепких рук и вскочила с постели.

– Ступайте и передайте Водяному, что я ему благодарна – и ухожу. А до вас мне дела нет.

Её голос дрогнул. Русалки пока не приближались, но продолжали шевелить губами, выговаривая слова проклятия, их рты искажались всё сильнее. Они синхронно махали руками, напоминая людей, которые не умеют плавать, а лишь стоят и гоняют волны вокруг себя. Прозрачная вода, которой можно было дышать, словно воздухом, помутнела, позеленела, водоросли потянулись к рукам и ногам, противно липли и опутывали.

От страха ни одной мысли не приходило в голову. Янина зажмурилась, ожидая, что склизкие растения вот-вот задушат её – и тогда она проснётся, ведь это всего лишь кошмарный сон…

Но она не просыпалась. Да и водоросли не душили, а русалки не приближались. Наконец, она поняла:

– Что, попугать меня решили? Вы ведь ничего не можете сделать, да? Оберег… у меня.