Песни вещих птиц

– А потом чертили руны!

– Да, и кружились у костра, и Сварожич нам загадки загадывал…

Детали той кутерьмы не укладывались в голове, путались и забывались.

Марьяна смотрела то на одну сестру, то на другую. Когда рассказали, как зашли в воду вслед за необычной Дивьей, все разом притихли. Повисла тяжёлая тишина.

– Ну, чего мы стоим? Садитесь же! – Марьяна указала на стол, накрытый на четверых. – Здесь живут чудные лесовики. Они приготовили чай и ушли, чтобы нам не мешать. Кстати, это они вас отыскали и указали дорогу. Уж не знаю, как, но когда я узнала, что вы спустились за мной в мир Нави, и захотела скорее вас увидеть в целости и сохранности, они всё устроили.

– Ах вот оно что! – Ксюша села, поджав под себя ногу. – То-то птички меня вывели, да и медведь сам отвадился…

– Медведь?! – ужаснулась Янина.– Так, давайте по порядку о том, кого куда забросило, а? Кажется, у всех нас есть по сумасшедшей истории…

– Согласна, – отозвалась Ксюша, – только пусть сначала Марьяна расскажет, куда её че… ну, понесло, в общем. Это из-за неё мы непонятно где, вообще-то…

– И непонятно когда, – поддержала Надя, кивнув на странные часы.

Янина налила себе чаю из заварника и уже собиралась отхлебнуть, но Ксюша удержала её руку.

– Что? – возмутилась Янина. – Я замёрзла!

– Ты всегда замёрзшая и мокрая в последнее время, – усмехнулась Ксюша. – Только с чаем и пирогом надо осторожнее, это ведь не нашего мира еда – может и привязать навечно… Марьяна, ты здесь что-то ела, что-то пила?

– Да, – ответила Марьяна, – но жена лесовика ворчит, что ради меня достаёт угощения из дальней дали. Думаю, это чтобы я оставалась связана с миром живых и могла в него вернуться… Не знаю, как у них выходит. Я не задумывалась в начале, будто в тумане была, а теперь уже поздно. Остаётся только верить лесовикам.

– Тогда выпьем чаю, – Янина оттолкнула Ксюшину руку. Отведя глаза от сестёр, Надя сглотнула тяжёлый ком. Ксюша сперва поджала губы, но в конце концов не выстояла против аромата трав.

– Я ушла по своей воле, – начала Марьяна, отвечая на невысказанный вопрос, – но куда шла, не знала. Вообще не понимала, что происходит. Не то чтобы сейчас я понимаю больше… Но вас очень рада видеть. Всё началось с Пелагеи Ивановны…

– Пелагея, – перебила Надя. – Ох, я… дождусь своей очереди. Вы всё о ней узнаете.

Ксюша подняла бровь, но Надя показала, как закрывает рот на замок, и уставилась на Марьяну.

– Она дала мне заклинание и указания к нему. То ли из любопытства, то ли хотелось прикоснуться к неизведанному – в общем, я его прочитала. А потом забыла, ничего же не произошло… Меня отпустило, я выкинула дурацкие мысли из головы – до тех пор, пока на свадьбе не захотелось сбежать… Ох, девочки, не осуждайте! Я не от Андрея бежала, просто было такое ощущение… Помните, когда с моря едешь домой на поезде? Для тебя каникулы уже кончились, ты в душном купе, а море – там, плещется, и другие в нём купаются, а ты думаешь: ну чего так рано?

– Да, могла бы ещё повстречаться с другими, – выпалила Янина.

– Да я не об этом совсем. Говорю же, что-то тянуло прочь от реального мира. Замужество сделало бы меня очень… земной. Внутри всё взбунтовалось, и тогда я просто ушла в себя. Даже не поняла, что Мара была реальностью, что я на самом деле пошла за ней, что пещера, где оживают камни и показывают жизни, тоже на самом деле… Вы там были?

– Да! – отозвалась Надя, а Ксюша и Янина покачали головами. – Мы попали туда с Лёшей и Дивьей.

– А где Лёша, кстати? – спросила Ксюша, с ужасом осознав, что у неё, вообще-то, есть брат. Взглянув на сестёр, она прочитала в их лицах то же смятение: все они забыли о Лёше.

– Он… – Надя попыталась вспомнить. – Мы долго втроём бродили по пещере, когда потеряли вас, потом нашли дверь, но я задержалась, потому что дурацкое кольцо стало меня душить. Дверь захлопнулась у меня перед носом, они вдвоём оказались там, а я осталась в пещере…

– Кольцо? – переспросила Марьяна, и Надя протянула ей руку с перстнем, на котором тяжелел Бел-горюч камень. – Сколько силы в этом камне!.. Он же весит больше тебя. В плане… энергии.

– Ух ты, какие вещи стала говорить, – изумилась Янина.

– Чувствовать стала, – улыбнулась Марьяна, – чувствовать энергию каждой секунды. Хоть вы и правы, здесь не ясно, где секунда, а где час. Но и это получается как-то чувствовать. Будто каждое дуновение, каждый шорох имеет смысл и своё место. Когда всё замирает, как в этом доме, время становится осязаемым. И дел никаких нет – лишь одно, бессрочное и нелёгкое…

Марьяна отпила из кружки, сёстры ждали, и она продолжила: