Песня чудовищ

Волна всё росла и росла, закрывая собой небо. Если она вырвется и обрушится, то сметёт собой всё: и оба войска, и Серебряный лес, и самого Ружана вместе с Михле.

– Я не смог их защитить, – беспомощно прошептал Ружан. – Напротив, убил…

Он застонал, будто от боли. Вокруг Ружана поднялся ветер, закружил, заворачивая чёрную тучу плотным шквалистым ураганом. Михле уже не видела, что творится вокруг: только лицо Ружана, перекошенное от ярости и боли, но всё равно такое красивое, что захватывало дух.

– Если вы не остановите это, то убьёте вообще всех. И братьев, и Рагдая, и меня. Умоляю вас, Ружан Радимович, миленький…

Серые глаза остекленели. Тело царевича забилось в судорогах, будто уже не могло сдерживать то, что распирало его изнутри и выходило чёрной стеной. Где-то рядом кричали люди.

Михле нащупала на поясе тонкий ножик. Руки снова начали трястись.

– Ружан Радимович, простите меня, – проговорила она и вогнала нож ему между рёбер. Кровь хлынула ей на руки, Ружан охнул и стал заваливаться на бок. Михле добавила уже тише, одними губами:

– Я люблю вас.

Волна замерла, будто решая, в какую сторону качнуться. Михле задрала лицо к небу, слёзы потекли ей к ушам. Чёрная туча оторвалась от тела Ружана и шевельнулась к лесу, как вдруг что-то её пронзило – белый посох. Михле встрепенулась.

Вьюга на коне проткнул тучу посохом, протянул к ней руку, будто хотел схватить сгустившуюся тень. Михле испугалась: верховный вьюжный заберёт на себя силу Смерти? Но колдун ухватил черноту и метнул её в сторону Серебряного леса. Напоровшись на ветки, она рассыпалась золотыми всполохами, вновь осветив всё небо.

Глава 24. Алые яблоки

Ивлад отыскал Лютая: тот пытался раздавать команды своим людям, но на лицах аларцев застыл такой ужас, что они почти не слышали воеводу. К ним подлетел Рагдай: Ивлад был рад его увидеть.

– Отступаем! – выкрикнул Рагдай. – Уходим!

В глубине болот метались страшные чёрные тучи, убивая всех без разбора. Рагдай замер, напряжённо вглядываясь в страшные тени. Его лицо болезненно скривилось, словно он догадался о чём-то, что причинило ему боль.

– Это Ружан, – обречённо сказал Рагдай.

– Ружан? – беспомощно повторил Ивлад.

Но оба воеводы уже умчались.

Силы колдунов слабли. Вспышки огня и ветра виднелись всё реже.

– Верховные не сражались, – подметил Домир. – Им нужно было просто развязать бой.

– Чтобы пролить как можно больше крови у леса?

Домир кивнул:

– Думаю, да. Не удивлюсь, если девоптицы знали об этом замысле.

Ивлад отвязал коня, вскочил в седло и бросился туда, где поднималась новая чёрная туча. Если Ружан не прекратит убивать аларцев, от их войска почти ничего не останется…

Вдруг туча поднялась, раскинулась чёрными крыльями и устремилась к лесу. Взорвалось золотым – так ярко, что пришлось прикрыть глаза локтем. Ивлад пришпорил коня, перепрыгивая через груды тел.

Старший брат лежал на снегу. Рядом замерли Нежата и Вьюга, тут же, в снегу, на коленях стояла Михле. Ивлад спрыгнул вниз и увидел, что из-под Ружана натекла целая лужа крови.

– Что случилось? – спросил он.

Михле подняла на него мокрое от слёз лицо.

– Ивлад Радимович… Я просто хотела, чтобы это прекратилось.

Из бока Ружана торчала рукоять ножа.

Ивлад охнул, присел и взял брата за руку. Примчались Рагдай и Домир, вздыбив копытами снег.

– Прости меня, малыш Ивлад, – прошептал Ружан. Из уголка его рта стекала струйка крови. Он протянул к Ивладу руку и уцепился за его кафтан, с мольбой заглядывая в глаза. Только сейчас Ивлад отметил, что брат стал очень похож на отца, только без бороды: даже впалые щёки очертились так же резко. – Прости. И не ты умрёшь здесь. А я.

Михле рыдала так сильно, что Ивлад почти не слышал слова Ружана. Он попытался улыбнуться.

– И ты не умрёшь.

– Ружан! – Рагдай положил ладонь на его щеку. – Что же ты? После всего, что я сделал на проклятом постоялом дворе… Неужели тебя убьёт какой-то детский ножик?

– Он стал Смертью? Тогда почему простой нож вошёл в него? Вьюга? – Ивлад требовательно обернулся на колдуна, припоминая, как от него отскочила стрела.

– Не вошёл бы, если бы он умело обращался с силами. Но у него не было времени научиться.

– И ты не воспрепятствовал, – тихо укорила Нежата.

Вьюга приобнял её за плечи и указал рукой в сторону Серебряного леса.

– Зато смотри, что сейчас будет.

Ивлад проследил за его движением, ничего не понимая. В лесу снова начал взбухать свет. Девоптицы взлетали и пересаживались на другие ветки, чтобы лучше видеть происходящее. Ратники отступали, возвращались к своему лагерю. Иные, околдованные песней сильнее других, садились прямо на болотах, зачарованно задрав лица к небу. Ивлад снова повернулся к Ружану.

Взгляд брата потерянно блуждал, пока не остановился на Домире. Рагдай сухо кивнул.

– Как видишь, он здесь. Я ослушался тебя. Прости.

– Д-домир, – прошелестел Ружан. – Я рад, что ты жив.

Ружан хотел ещё что-то сказать, но закашлялся, кровь изо рта потекла сильнее.

– Вьюга! – возмутилась Нежата. – Ты можешь что-то сделать?

– Лишь немногое.

Он шевельнул пальцами, и бок Ружана покрылся инеем. Кровь стала идти медленнее.