Песня чудовищ

– Зато ты смогла.

– А я смогла. И он меня. Нежату Радимовну, а не царевну.

– Как ты можешь быть уверена в том, что он не хочет подобраться к отцу с твоей помощью?

– Могу только верить, – с вызовом ответила Нежата.

Ивлад рыкнул и ударил кулаком по стене, но тут же пожалел: вышло больно.

На его плечи опустились руки сестры, а её щека прижалась к его спине. Ивлад замер: он так скучал по Нежате в пути, хоть ему почти некогда было думать о доме. Но в груди всё равно скреблась обида.

– Золоточек, – прошептала она. – Милый мой, неужели тебе так трудно поверить мне? Прости, что скрывала. Мне было страшно. Ты представить себе не можешь, каково это – носить в себе тайну, которая разом – и счастье и боль.

Ивлад обернулся и положил руку поверх пальцев Нежаты.

– Ты могла бы поделиться тайной со мной.

– Я собиралась. Но всё сложилось так, как сложилось. Ты не станешь злиться?

– Стану, – честно признался Ивлад. – Я позлюсь ещё немного, хорошо?

Нежата издала смешок и повернула Ивлада лицом к себе.

– Хорошо. Я всё равно люблю тебя. – Она чмокнула его в щеку. – А накидку уже пора отдать.

Нежата расстегнула застёжку, сняла с Ивлада накидку и закуталась сама. Ивлад смущённо хмыкнул: хорош же он, даже не вспомнил, что на нём чужая одежда, а сестра мёрзнет в платье.

Тень шевельнулась и села на скамью. Дважды глухо зашуршало: Нежата похлопала по матрасу.

– Иди ко мне, Золоточек.

Ивлад сел рядом, а Нежата подвинулась ещё ближе, прижалась боком и укрыла плечо Ивлада свободным краем накидки, как крылом.

– Хорошо, что нас посадили сюда вместе. – Ивлад шмыгнул носом.

– Замечательно. Что теперь делать будем?

– А ты… не можешь позвать Вьюгу? – пробормотал Ивлад, борясь со смущением.

Нежата цыкнула сквозь зубы.

– Зеркало осталось в моих покоях, ещё во дворце. А по-другому позвать не получится. Да и что он сделает? Убьёт стражу? Проще сразу объявить Ружану войну.

– Ну да. – Ивлад помолчал. В темнице с каждым часом становилось холоднее: катилась по улице морозная чёрная ночь, а тут ни костра, ни печки, чтобы погреться. Он удивился сам себе: за время короткого путешествия с Вьюгой и Литой он научился думать о костре как о чём-то понятном и удобном, хотя раньше только смотрел со стороны, как слуги растапливают очаг.

Голову распирало от мыслей, и все они были как на подбор – одна другой неприятнее. Хуже всего было сидеть здесь и ждать непонятно чего, когда с Литой, быть может, происходит что-то страшное.

– Нежата, – позвал он.

– Мм?

Сестра подняла голову с его плеча. Наверное, успела задремать, а может, тоже думала о своём.

– Ты правда умеешь колдовать?

– Совсем немножко. – По голосу было понятно, что она улыбается. – У меня не было учителя-колдуна, как положено. Я так, баловалась просто, не зная, как правильно. А год назад встретила Вьюгу, он-то и показал мне, что такое настоящее колдовство…

Ивлад несколько раз глубоко вдохнул, чтобы успокоиться и не наговорить сестре колкостей. Он решил, что позволит себе злиться, но только так, чтобы Нежате это не портило настроения.

– Ты можешь сделать что-то, чтобы нам тут было не так тоскливо?

– Могу только так, чтоб стало ещё хуже. Меня учил вьюжный, так что я умею только заклинать мороз и снег. Хочешь, наколдую сосульки под потолком?

– Лучше бы ты встретила огненного.

Нежата пихнула Ивлада локтем в бок.

– Царевне не пристало так себя вести.

– А царевичу не пристало ослушиваться отцовских наказов.

Они повозились, устраиваясь вдвоём на одной скамье. От соломы пахло сырой травой и немного мышами. В обнимку с Нежатой Ивлад пригрелся, подоткнул под голову матрас и зажмурился в надежде, что удастся хоть немного поспать.

* * *

Когда девоптицу охватило пламя, Домир чуть не умер от ужаса. Красивое, грациозное, дивное существо обратилось огненным сгустком, но, вопреки всем ожиданиям, не забилось в агонии и не рухнуло на пол, а взмыло вверх, мощно взмахивая крыльями, и заметалось в поисках выхода.

Ступор быстро прошёл. От Литы отлетали всполохи – огненные перья падали на пол и гасли, оставляя полоски сажи и кучки пепла. Домиру подумалось, что долго так везти не может: одно из перьев непременно попадёт на скатерть, деревянную скамью или, того хуже, на одежду кого-то из гостей. Чашницы и подавальщики разбежались по углам, закрывая головы руками. Некоторые из гостей тоже попрятались под столы, иные были слишком потрясены, чтобы действовать, а Ружан и Рагдай совершенно одинаково вскинули головы и прищурились, наблюдая за птицей с расчётливым любопытством.

«Помоги!»

Слово вгрызлось в голову: Домир не услышал его ушами, а почувствовал прямо внутри своих мыслей. Почти сразу он понял, что это Лита просит прийти на помощь.

«Я не могу выбраться!»