Песня чудовищ

Михле выругалась, наспех оделась и заплела волосы в толстую косу. Быстро умылась из ковша и открыла дверь.

В окружении дружинников перед ней стоял Ружан. Михле сдавленно кашлянула, вытерла ладони о платье и протянула ему руку. Тут же опомнилась: с будущим царём нельзя здороваться за руку. Она была и рада, и напугана его неожиданным появлением и не сразу заметила, что глаза Ружана темнее, чем обычно, а щёки кажутся впалыми. Рядом стояла верная старая борзая и водила длинной мордой, втягивая воздух.

Михле поправила платок, укрывающий голову, – вчера вечером служанка принесла его ей в покои, и, развернув тонкий пергамент, Михле ахнула: она никогда не касалась такой мягкой шерстяной ткани и никогда не видела таких красивых узоров: цветы и ветки переплетались, чёрно-белые на алом, тревожные, словно остовы деревьев на фоне пожара.

– Надеюсь, вы хорошо себя чувствуете, – произнёс Ружан, внимательно осмотрев Михле. – Пойдёмте. Не колдовать. Просто прогуляться.

Больше не говоря ни слова, они прошли по коридору и спустились на первый ярус. Внизу Ружан подал Михле локоть, она осторожно взяла царевича под руку и шагнула с ним с крыльца. Сзади бесшумно двинулись дружинники, высокие и крепкие, с выражением уверенного спокойствия на лицах. Краем глаза Михле заметила блеск солнца на наточенных лезвиях топоров и на драгоценных ножнах. Любимая собака Ружана тоже побежала за хозяином, вывалив розовый язык.

– Вы чем-то встревожены? – спросил Ружан.

– Я… Всё в порядке, – соврала Михле. Ей постоянно хотелось обернуться: стрейвинская колдунья с аларским царевичем, а сзади – борзые псы и вооружённые воины, и она спиной ощущала на себе их взгляды.

– Славно. Что вы видите?

Михле с трудом заставила себя не коситься вбок, а взглянуть прямо перед собой, куда указывал Ружан.

Солнечный свет персиковым соком лился с неба, в воздухе искрились крохотные снежинки, а за городской стеной, после заснеженных полей, серебряным гребнем щетинился лес. Сердце Михле на миг замерло: тот самый Серебряный лес, полный девоптиц и волшебных яблок, та самая земля, которую Стрейвин столько лет мечтал вернуть себе.

– Я вижу Серебряный лес, – ответила она.

– Верно. – Ружан махнул дружине, чтобы они немного отстали. – Сегодня я желаю поохотиться. Пока мои люди готовят соколов, коней и стрелков, я бы хотел провести время с вами, Михле.

Он произнёс это так доверительно, вкрадчиво, что любая девушка залилась бы румянцем. И Михле не стала исключением – её щёки запылали, но умом она запретила себе очаровываться.

– Хотели узнать что-то ещё о колдовстве? Или чтобы я сотворила новое колдовство для вас?

Перед ними открылись ворота, и конюший подвёл двоих коней – вороного и бледно-серого. Михле помогли сесть в седло, а Ружан одним ловким движением вскочил на своего вороного коня.

– Узнать, – ответил он, расправив меховую накидку. Конюший ушёл так же незаметно, как появился. Ружан пришпорил коня, выезжая из ворот. Михле пришлось напрячься, чтобы неумело направить свою кобылу следом за ним.

– Так спрашивайте, – крикнула она, чтобы Ружан её услышал.

Но он не отвечал до тех пор, пока они не выехали из города.

Михле уже и перестала думать о странном порыве Ружана, просто позволила себе наслаждаться видами. Алария нравилась ей равнинами и редкими перелесками – сейчас берёзовые рощи стояли укутанные мохнатым инеем, сверкали так ярко, что слезились глаза. В Стрейвине мало где можно было увидеть такую красоту, лишь нескончаемые серые болота и полумёртвые чащи кривых осин – край колдунов всегда казался пасмурным и неприветливым, а тут солнце щедро поливало золотом всё вокруг.

Ружан развернул коня так, чтобы быть наравне с Михле. Он достал из-за пазухи что-то небольшое и поднёс к лицу, будто рассматривая.

– Как вы думаете, – начал он непринуждённо, – стоит ли мне съесть его?

Михле присмотрелась и ахнула. В руке Ружана сверкало яблоко из Серебряного леса – красновато-золотое, почти прозрачное, – казалось, что в центре, под остекленевшей на морозе кожицей темнеют маленькие зёрнышки. То самое, которое вчера лежало на столе.

– Плоды из волшебных мест таят в себе много силы. Не стоит шутить с этим, Ружан Радимович.

– Значит ли это, что я вкушу само колдовство?

– Колдовство опасно. – Михле осторожно подбирала слова, чтобы ненароком не натолкнуть Ружана на какую-нибудь безумную мысль. – Мы уже говорили с вами о нём. Неподготовленный человек может плохо кончить… Вы ведь не собираетесь учиться колдовать? Да для чего вы его с собой взяли?!

Ружан хохотнул, хитро стрельнув в сторону Михле взглядом.

– Вы в смятении, я угадал? Не стоит переживать. Я попросил Рагдая раздобыть яблоко, но не любопытства ради. Вы скоро всё поймёте, уверяю вас.

– Колдовству надо учиться, – упрямо повторила Михле. – Мало съесть плод из волшебных мест. Ученик должен сперва стать колдуном, прежде чем вкушать колдовство в таком виде. Это не пища, а скорее приправа. Усиление умений. Это может быть опасно, если вы никогда прежде не колдовали. Уберите его, Ружан Радимович. Мне… тревожно, когда вы такой.

– Приятно думать, что вы волнуетесь за меня.