Песня для зебры

ХАДЖ: Без проблем, мзе Мвангаза! Желаете инсценировать беспорядки в Букаву и Гоме, стать правителем еще до выборов, дать под зад руандийцам и начать небольшую заварушку типа войны? Без проблем! Хотите захватить аэропорт Кавуму, поучаствовать в разработках минерального сырья, украсть запасы добытой руды, перевезти их в Европу и сбить цены на рынках, сыграв на понижение? Вперед! Только маленькое примечание: распределяете Долю Народа не вы, а мы. А как мы ее распределим, это уж наше собачье дело. Хотите Мвангазу губернатором Южного Киву? Полностью и безоговорочно поддерживаем. Потому что с каждого гребаного строительного контракта, который он выдаст, с каждой дороги, которую он собрался проложить, с каждого цветка, который он посадит вдоль авеню Патриса Лумумбы, мы будем взимать свою треть. А если вы нас объегорите, мы вас тут же прихлопнем конституцией да вышвырнем вон из страны в одних засранных подштанниках. Благодарим за внимание.

Обличительную тираду Хаджа прерывает — подумать только! — телефонный звонок, причем меня он изумляет вдвойне: я-то полагал, что единственный работающий здесь телефон — спутниковый в центре управления. На звонок отвечает Антон, бросает в трубку “Здесь” и передает ее Табизи, который, выслушав собеседника, возмущенно протестует на своем ужасном английском:

— Я только что расколоть скотина! Иметь право! Однако его протест явно не возымел никакого действия, потому что, едва положив трубку, он обращается к Хаджу по-французски с прощальным словом:

— Ладно, все, мне пора. Но если ты мне еще раз попадешься, я тебя лично прикончу. Только не сразу. Прежде я прикончу всех твоих баб, детей, твоих братьев и сестер, а еще твоего сволочного папашу и всех, кто якобы любит тебя. И только после убью тебя. Займет несколько дней. А то и недель, если повезет. Снимайте ублюдка.

Дверь с грохотом захлопывается за ним. Голос Антона — доверительный, почти ласковый:

— Ты как там, парень? Мы ведь делаем, что прикажут, да, Бенни? Мы ж просто рядовые.

Бенни подхватывает таким же примирительным тоном:

— Ну-ка давай почистим тебя немножко. Без обид, приятель, ладно? В следующий раз будем играть за одну команду.

Благоразумие подсказывает вернуться обратно в библиотеку, но я не нахожу в себе сил оторваться от мучений Хаджа. У меня затекли плечи, пот струится по спине, на ладонях красные отметины — там, где ногти глубоко вонзились в кожу. Проверяю, что поделывает Паук: он увлеченно пожирает кусок творожного пирога с лимоном, орудуя пластиковой ложкой и продолжая читать свой журнал — или притворяться, будто читает. Интересно, Антон с Бенни дадут ему “отзыв пользователя”? Мол, отличная погонялочка, Паук, объект нутром изошел в два счета.

Услышав шум спускаемой воды в уборной королевских апартаментов, я переключаюсь с кнопки “Гостиная” на кнопку “Ванная” — там Бенни с Антоном как раз отпускают похабные шуточки, обтирая мокрой губкой свой объект. Я уже уговариваю себя, что, хочешь не хочешь, надо оставить беднягу приходить в себя без свидетелей, как вдруг до меня доносится легкий двойной щелчок: кто-то открыл и закрыл входную дверь в номер люкс. А поскольку никаких шагов не слышно, я догадываюсь, что вкрадчивый Филип пришел занять место чересчур темпераментного Табизи.

ФИЛИП: Спасибо, мальчики.

Он не благодарит их, а отсылает прочь. Снова открывается и закрывается входная дверь, и Филип остается один. Я слышу, как вдали звякнули бокалы, — Филип переставляет поудобнее поднос со спиртными напитками. Он садится то ли на диван, то ли на мягкое кресло, потом пересаживается. В этот момент раздается медленное шарканье болотно-зеленых крокодиловых ботинок.

ФИЛИП: Сидеть-то можешь?

Хадж опускается в кресло (или на диван), чертыхается.

ФИЛИП: Ты ланч пропустил. Вот, принес тебе салата с тунцом. Не будешь? Жаль. Хороший салатик. Тогда, может, виски с содовой? (Не дожидаясь ответа, он наливает: чуть-чуть виски, щедрая порция содовой, два кусочка льда.)

Тон безразличный, словно произошедшее не имеет к нему ни малейшего отношения.

ФИЛИП: Да, насчет Мариуса. Твоего блистательного друга и соученика по Сорбонне. Правильно? Он один из восьми энергичных молодых партнеров в мультинациональном венчурном предприятии под названием “Объединение горнодобывающих компаний Великих озер”. Их второе лицо в Йоханнесбурге, с особым вниманием присматривается к Восточному Конго.

Шорох разворачиваемой бумаги.

ХАДЖ (по-английски, возможно, это одна из немногих известных ему фраз): Иди в жопу.

ФИЛИП: Объединение горнодобывающих компаний Великих озер — мультинациональная корпорация, на сто процентов принадлежащая некому голландскому консорциуму, зарегистрированному на Антильских островах? Хорошо. А консорциум этот называется… как?

ХАДЖ (невнятное ворчание): “Хоген” [?]

ФИЛИП: И какой же политики они придерживаются?

ХАДЖ: Не воевать, а торговать.