Песня Феникса

– Признайся, ты меня чем-то опоила? – с коротким смешком прижался Райли к макушке Джудит. – Была бы моя воля, я бы не выпускал тебя из постели и день, и ночь. И что я только в тебе нашёл, а? – с усмешкой протянул он. – Маленькая, худая, с отвратительным характером.

Она в ответ лишь засмеялась ему в плечо:

– Да, ладно! Будь объективен! У меня неимоверно шикарные золотые локоны, неимоверно пухлые губы, неимоверно сексапильный темперамент и… всё остальное, на что ты там запал.

– Я – жалок, – с кривой усмешкой выдохнул Райли. – Мои мозги окончательно съехали набок, я стал слюнявым размазнёй у ног девчонки. Пусть и классной, пусть и золотоволосой, и большеглазой.

– Ты стал не просто размазнёй, – ты счал счастливой размазнёй. Это чего-нибудь да стоит, да?

– Кучи комплексов и страхов мне это стоит, – с иронией проговорил Райли. – Ты меня восхищаешь: азартная и беспощадная в салонах, опекающая и милая – дома, совершенно беспомощная на кухне.

– Нельзя в жизни уметь всё, – ворчливо отозвалась Джудит, удобнее устраиваясь на его плече. – Я же никогда не занималась домашним хозяйством.

– Жаль. Было бы приятно попробовать ужин, приготовленный твоими руками.

– Тебе так не терпится загнать меня на кухню? – с наигранной ворчливостью протянула она.

– У всех есть глупая мечта. А у меня с детства была такая: я возвращаюсь вечером с работы.

– С работы? – перебила его Джудит. –Как простой клерк? Или разнорабочий?

– Как большинство людей в этом мире. Нет ничего плохого в работе. В конце концов, ведение любого бизнеса отличается от стараний разнорабочего только размахом. Но фантазия не в работе, а в том, что будет после. Почему-то в моих мечтах всегда зима, и всё вокруг снегу. В окнах – тёплый свет. Открывается дверь и мне навстречу идёт жена…

– Ты мечтал о жене?

– Скорее о близком человеке, необходимом мне так же, как я необходим ему. Это смешно? – от его, ставшего вдруг очень спокойным и тихим, голоса потянула льдом.

– Нет, – сразу отбросила ироничный тон Джудит.

– В мечтах я всегда фантазировал о накрытом столе, горящих свечах, тёплом очаге. Дело, конечно, не в еде, а в том, что жена бы готовила все эти, безусловно, вкусные вещи, думая обо мне, старалась бы ради меня. Может, я объясняю что-то не так?..

–Почему же? Всё понятно. И очень мило. Просто милые вещи плохо с тобой вяжутся. Ты кажешься таким жёстким; у тебя такой ледяной взгляд, полный презрения. Ну, как ты можешь мечтать о таких простых и милых вещах, как очаг и булочки? – хихикнула она, нарвавшись на ответную улыбку.

– Иногда ты такой ребёнок, Джудит! Вредный, капризный, шаловливый, совершенно бессердечный, ребёнок. Как и все дети.

– Словом, я совершенно очаровательна, – ты это хотел сказать? Ты когда-нибудь скажешь, что любишь меня, Эдвард Райли?

– Мне обязательно это говорить?

– Да. Я из тех девушек, кого интересует ваниль и романтика.

– А я из тех парней, кто считает, что никакой любви не существует, что каждому нужно от другого лишь своё. Каждый ищет свою выгоду.

– Ну, когда выгода совпадает, как и интересы, люди ведь привязываются друг к другу? Скажи мне, что любишь меня, Райли.

– Нет, – усмехается он ей в лицо, качая головой.

– Что – нет? Не любишь?

Он смеётся и снова качается головой:

– Не скажу. И буду вести себя так, словно чувства к тебе не выворачивают меня наизнанку.

– Это так сложно? Просто три простых слова?

– Попробуй сама! – показал он в усмешке белые ровные зубы.

Джудит надула губы.

Но он был прав. Три простых слова сказать бывает очень сложно.

***

Как вскоре выяснилось, Райли о способах заработка на Студенческом острове говорил не просто так. Первоначально они с Джеймсом Джудит ничего не рассказывали, а когда она прознала, чем они промышляют, то пришла в ярость.

В истории оказались замешаны не только Джеймс и Эд, но и остальные их однокурсники. Неизвестно, где и когда Райли этому научился, но он умел открывать Портал За Грань. Они с Джеймсом долго объясняли Джудит, рассыпая многоумными словами и заумными терминами, но суть, если отбросить научную муть была проста и жутковато – они фактически спускались в ад, нарушая все предписанные правила и запреты, мыслимые и немыслимые.

– Вы в своём уме? – орала она на них. – Да вы что творите?! Если об этом узнают, вас не просто исключат из Академии – вас посадят! Я уже умолчу об опасности встретить какую-нибудь тварь и пойти ей на обед.

– Мы практикуемся. Проявляем осторожность. И не позволим себя сожрать, – сделал слабую попытку успокоить её Райли.

Особо не усердствовал. Понимал, что бесполезно.

– Яд одной только гидры принёс нам почти тысячу золотых! – с наигранным энтузиазмом поддержал друга Джеймс.

– Вам не приходило в голову, что правила Эльхарда не одобрят подобной коммерции? – воинственно уперев руки в боки самым не аристократическим образом продолжала ворчать Джудит.

– Конечно, приходило, – заверил её Райли. – Но мы не первые и не последние, кто отваживается на контрабанду.

– Может, вам лучше наркотики распространять?  Для этого хотя бы в Ад спускаться не нужно!

– Не спортивно толкать отраву своим же, – коротко объяснил Райли свою позицию.