Песня исцеления (СИ)

   — Не могу дать точного ответа, — сказала Драгона. — Пока ничего не известно.

   — А Цветанка что натворила? — желала знать Светлана.

   — Она просто оказала сопротивление представителям охраны порядка и пыталась воспрепятствовать задержанию Серебрицы.

   — Приветствую тебя, уважаемая Светлана, — раздался вдруг голос Радимиры. — Дружище, — добавила она, обращаясь к стражу, — пропусти госпожу волшебницу вместе с посохом. Под мою ответственность.

   — Досточтимая госпожа, изволь в таком случае бумажечку подписать!

   — Ох... Ну, давай. Где?

   — А вот тут, госпожа.

   Быстрый росчерк пера — и они втроём наконец миновали пост охраны, пройдя внутрь здания. Драгона знала дорогу к камерам обеих узниц, но путь им снова преградил другой страж. Опять пришлось Радимире объясняться, брать ответственность и тому подобное.

   — Я прошу пригласить сюда начальника темницы, — сказала Радимира, когда они очутились у нужной двери. — Пусть он разъяснит, в чём обвиняется Цветанка.

   Начальник был весьма недоволен тем, что его оторвали от важных дел, но, увидев Радимиру, тут же согнулся в поклоне.

   — Приветствую, уважаемая госпожа! — Вынув из-за пазухи свиток, начальник откашлялся и суровым, «казённым» голосом прочёл: — Сия узница обвиняется в следующих проступках: воспрепятствование задержанию мошенницы, незаконным образом осуществлявшей врачебную деятельность; оскорбление действием лиц, состоящих на княжеской службе. Перечень оскорбительных действий: втыкание должностных лиц головою в снег; нанесение должностному лицу удара свиным окороком по голове; надевание должностному лицу на голову кадки мёда; нанесение должностному лицу удара мороженою рыбиной в зубы; разбрасывание по улице солёных огурцов, дабы вызвать падение должностных лиц наземь...

   — ...должностным лицом в грязь! — звонко рассмеялась Светлана.

   — Кхм, я бы попросил без хиханек! — недовольно вскинул бровь начальник, отрывая суровый взор от обвинительной грамоты. — Вам-то хиханьки, а сия узница в связи с совершёнными ею проступками должна уплатить в государственную казну виру в размере пятнадцати златников! (Штраф — прим. авт.)

   — Сурово, — покачала головой Радимира.

   — А то как же! — сворачивая грамоту, кивнул начальник. — Оскорбление должностных лиц есть оскорбление должностных лиц, ничего не попишешь. Оскорбительные действия имели место при стечении большого числа свидетелей, так что отвертеться не удастся.

   — А что же грозит Серебрице? — огорчённо и встревоженно спросила Светлана.

   — На усмотрение судьи — либо тридцать ударов кнутом, либо вира в тридцать златников. Думаю, вира — наиболее вероятный исход, казна есть казна. Денежки никогда не лишние.

   — А можно нам увидеться с обеими узницами? — с надеждой спросила кудесница.

   — Свидания не возбраняются, — ответило должностное лицо.

   Сначала их пустили к Цветанке. Завидев Светлану, та вскочила, а волшебница осыпала её лицо градом быстрых поцелуев. Особый поцелуй она запечатлела на синяке, красовавшемся под глазом Цветанки. Он тут же исчез. Драгона, изумлённая столь мгновенным исцелением, могла сравнить лечебное воздействие Светланы, пожалуй, только с камнем «сердце матери».

   Первым делом Цветанка спросила о Серебрице, и Драгона заверила, что лечение прошло успешно.

   — Цветик ты мой бедный, как же тебя угораздило?! — гладя Цветанку по щекам, приговаривала Светлана. — Ну зачем же ты в драку полезла, родненькая? — И, не удержавшись, фыркнула: — Оскорбить сразу столько должностных лиц — это надо постараться!

   — Самое жестокое и коварное, я считаю, это разбрасывание солёных огурцов, дабы вызвать падение должностных лиц на землю, — хмыкнула Радимира.

   — Здравствуй, уважаемая госпожа, — смущённо поприветствовала её Цветанка.

   — И тебе не хворать, голубушка. — Присев к столу, женщина-кошка знаком показала, что и узница может последовать её примеру.

   Цветанка села напротив. Её слегка вьющаяся чёлка выглядела взъерошенной, в волосах застряли соломинки, и Светлана, присев рядом, достала гребешок и принялась приводить её всклокоченную голову в порядок. Сперва Цветанка смущалась от такой заботы у всех на глазах, но когда под колдовскими пальцами кудесницы её волосы послушно улеглись, приобрели блеск и ухоженный вид, бросила на Светлану грустновато-ласковый, благодарный взгляд. Даже помятая синяя ткань свитки разгладилась — будто и не валялась Цветанка часами на соломе в бездействии и тягостном ожидании. Светлана, смахнув с её плеча последнюю былинку, улыбнулась и чмокнула её в щёку. Радимира, наблюдавшая всё это с улыбкой в глубине серо-золотистых глаз, обратилась к бывшей воровке:

   — Ну, дорогуша, деньги-то у вас с Серебрицей есть, чтоб виру уплатить? С тебя — пятнадцать золотых, с неё — тридцать.

   Цветанка потупилась на несколько мгновений, ответила:

   — Да так, припрятано у меня кой-чего. На нас обеих не хватит, только на Серебрицу одну. Ну, или на меня с остаточком. Светланушка, я тебе на ушко скажу, где эти деньги спрятаны. Возьми их и уплати за Серебрицу.

   — А ты как же? — ахнула та.

   Цветанка пожала плечами. Когда они прощались, Светлана снова расцеловала её лицо.