Песня исцеления (СИ)

   Впрочем, с годами навья стала больше ценить твёрдый распорядок дня и регулярные приёмы пищи. Есть ей по утрам по-прежнему не слишком хотелось, но она взяла за правило отправлять в желудок перед долгим рабочим днём хоть немного пищи — обыкновенно яйцо всмятку, чашку отвара тэи со сливками и ломтик поджаренного хлеба с маслом. Иногда вместо последнего — сырная лепёшечка, какие Рамут привыкла есть в Нави, а вместо яйца — немного молочной каши. Дочери то и дело норовили ускакать на работу без завтрака, совсем как Рамут в юные годы, но навья заставляла их садиться за стол утром. Много еды совсем не обязательно в себя пихать, считала она. Но выпить чашку отвара с жирными сливками и съесть одну маленькую лепёшечку — вполне можно.

   После лёгкого раннего завтрака, уже давно растаявшего в желудке бесследно, Рамут предвкушала сытный и плотный обед: сырно-луковый крем-суп с гренками (блюдо из Нави), небольшая мисочка творога со сметаной и мёдом, а также традиционная чашка отвара тэи с молоком. К отвару — суховатое и твёрдое, солоноватое печенье, которое Рамут с удовольствием грызла, а дочери этой любви не разделяли. Много рецептов блюд из своего мира Рамут внесла в память одушевлённого дома: они напоминали ей о покинутой навсегда родине.

   Дом был великолепен, даже лучше построенного Воромью особняка, в котором жила когда-то матушка Северга. Но он очень походил на тот старый дом: Рамут нарочно попросила Леглит построить именно такой, немного улучшив его. Навья-зодчий обладала невероятной памятью, и заказ был исполнен в точности: когда-то Леглит переносила тот дом из провинциального городка Дьярден в столицу, Ингильтвену. Конечно, пришлось основательно раскошелиться, но Рамут с Радимирой не бедствовали и могли себе позволить такие расходы.

   Рамут была так довольна новым жилищем, что после новоселья пригласила Леглит на обед. Та приняла приглашение, невзирая на своё плотное рабочее расписание. Рамут знала о том, что когда-то навья-зодчий была влюблена в Темань, супругу матушки Северги, и между ними даже что-то было, но так ничем хорошим и не кончилось. Судя по всему, Леглит для того и сбежала в Явь, чтобы вдалеке от Темани забыть свою несчастную любовь. Но судьба приготовила ей подарочек в виде очаровательной местной жительницы, белогорской девы по имени Зареока. Леглит неожиданно для себя так крепко влюбилась, что уже не мыслила жизни без своей сладкой ягодки-черешенки, и они сочетались узами брака. Это была редкость среди зодчих, которые обычно целиком отдавали себя творчеству и находили место своего упокоения в стене последнего творения. Леглит выглядела довольной своей нынешней жизнью, она явно процветала и имела отличный доход, а её глаза сияли. Нежно обожаемая супруга Зоренька была по-прежнему с ней.

   «Я очень рада, что в твоей жизни всё так счастливо сложилось, уважаемая Леглит, — сказала Рамут. И шутливо поинтересовалась: — А столь разительная смена причёски тоже с этим связана?»

   Навья-зодчий с усмешкой пробежала пальцами по голове, покрытой едва заметной щетиной.

   «Нет, причина самая банальная: в Яви жарковато по сравнению с нашим миром. Кроме того, это сберегает уйму времени, не нужно возиться с укладкой и причёсыванием. Поэтому я выбрала такую стрижку. Всего лишь из соображений удобства».

   Обед подошёл к концу, Леглит стала прощаться. Надев плащ и шляпу-треуголку, она вышла на крыльцо, а Рамут проводила её, чтобы ещё раз выразить свою благодарность за столь замечательно выполненный заказ. Они уже обменялись было заключительными любезностями, но тут, помедлив мгновение, гостья добавила: