Песня Кахунши

Вот она, дверь медпункта. Заперта. Чамди бережно опускает Гудди на ступеньки. Колотит в дверь. Хочет закричать, позвать на помощь, но голос пропал, и Чамди стучит, все громче и громче. Почему доктор не открывает? Голос внезапно возвращается, но Чамди не кричит, а воет как зверь, продолжая лупить по двери окровавленными кулаками. Неожиданно он понимает: никто не сможет ему помочь. Чамди садится. Сидит, как будто ничего не случилось. Тупо смотрит на искалеченный мандир. Рядом останавливаются две бродячие собаки. Чамди трудно дышать. И смотреть на Гудди тоже трудно, лучше уж на собак. Собаки сели и не шевелятся.

Наконец он приходит в себя. Отирает кровь с лица Гудди. Ему кажется, что сквозь завесу пыли и дыма он видит Сумди, ничком лежащего на земле. Чамди заставляет себя отвернуться, и взгляд натыкается на труп старухи, которая плела гирлянды. Тело осыпано бархотками и лилиями, белое сари залито алой кровью.

«Гудди жива, – говорит он себе. – Не может она умереть». Знал же он, что мандир грабить нельзя, ничего хорошего из этого не выйдет. На лбу у Гудди рана, как у Мунны. Чамди поднимается на ноги. Только один человек может помочь.

Дарзи-портной зашил Мунне рану, значит, он и Гудди спасет.

«Тут недалеко, – говорит он себе, – я добегу».

Чамди спрыгивает со ступенек и бежит, бежит даже быстрее, чем в ту первую ночь, когда он ушел из приюта. Быстрее, чем бежал бы, если бы ограбил храм. От него зависит то, что дороже любых денег. В жизни Чамди еще не бегал так быстро, вот только со зрением у него что-то. Улица кружится перед глазами. Колени подгибаются, и он падает на спину. Последнее, что он видит, – черное небо в разгар белого дня.

Сознание возвращается, и вместе с ним возвращается страх. Чего он боится? Какой-то старик склоняется над ним, протягивает руку, помогает подняться. Улица перестала кружиться, и Чамди идет быстрым шагом, потом снова пускается бегом, несется, как серебристая рыбка вниз по течению ручья. Интересно, он в правильную сторону бежит? Да.

С облегчением Чамди узнает магазин одежды «Пушпам», кафе «Ширин», а дальше уже видно их дерево. Прохожие спешат убраться подальше от храма. Аптекарь с лязгом опускает железные шторы. Завывает сирена «скорой помощи», и от этого звука становится совсем страшно.

Тяжело дышать. Странно, Чамди пробежал-то совсем немного. На зубах скрипит бетонная пыль, ноздри забиты. Ничего не поделаешь, придется терпеть. «Нельзя останавливаться, – говорит он себе, – главное, чтобы ноги работали, а без воздуха я обойдусь».

Чамди пересекает дорогу, проносится мимо дерева, минует сгоревшее здание, проскальзывает через дыру на школьную площадку. И замирает, пораженный. Мальчики в белых рубашках и шортах цвета хаки и девочки с голубыми лентами в волосах играют в шакли. Все держатся за руки. На секунду игра прерывается, ребята расступаются и пропускают Чамди. Они словно бы и не подозревают о взрыве.

Вот уже показался дом Дарзи. Чамди бежит к двери, стучит. Нет ответа. Он стучит сильнее. Внезапно дверь распахивается. На пороге стоит Ананд-бхаи.

Чамди не знает, что сказать, он не ожидал увидеть здесь бандита.

– Чего тебе, ублюдок?

– Это я, Чамди…

Его не узнали – он без рубашки и весь в белой пыли. Ресницы склеились. Чамди быстро трет пальцем глаза.

– Я друг Сумди.

– И что?

– Там… в храме… взрыв…

– Я знаю. Проваливай.

В комнате кто-то стонет, но Чамди не отступает, ему нужен Дарзи.

– Гудди ранена! Спасите ее!

– Там полно раненых. Вали отсюда!

– Пожалуйста, попросите Дарзи…

Ананд-бхаи захлопывает дверь.

Чамди ушам своим не верит. Он никак не может отдышаться. На груди у него кровь – наверное, это кровь Гудди. Напрасно он оставил ее одну. Там решат, что она мертвая, и увезут. Если бы только Сумди был рядом. Он бы придумал, как спасти Гудди. Чамди нужно обязательно прорваться к Дарзи. Может, он добрый, может, согласится помочь? Чамди изо всех сил колотит в дверь. Ему страшно: что, если Ананд-бхаи ударит его ножом, как Мунну? Ничего, жизнь Гудди дороже. Надо любой ценой заставить Ананда-бхаи открыть дверь, тогда Дарзи, возможно, его услышит. Вот только что он скажет?

Ананд-бхаи снова появляется на пороге.

– Я сказал – проваливай!

– Я кое-что знаю!

– Да? И что же?

Не подумав, Чамди выпаливает:

– Дабба!

– При чем тут Дабба?

– Он умер. Съел крысиный яд. – Сам?

– Сам. Я видел, как он это сделал.

– И что?

– Он мне сказал одну тайну.

Ананд-бхаи не закрывает дверь. Смотрит Чамди в глаза.

– Про ювелира.

Он тщетно пытается вспомнить название магазина.

– Ювелир продает свой магазин. Я знаю, в какой день и даже в какой час будут вывозить товар.

– Значит, так. Если ты врешь, я тебя удушу. Прямо сейчас, на этом самом месте.

Ананд-бхаи наклоняется к Чамди. В его бороде застряли две белые рисинки, – наверное, быстро ел или только встал из-за стола.

– Пожалуйста, – умоляет Чамди, – попросите Дарзи спасти Гудди. Я вам все расскажу.

– Сначала скажи, что Дабба говорил.

– Что товар будут завтра вывозить.

– В какое время?

– Я скажу, когда вы спасете Гудди. Ананд-бхаи отвечает мощной пощечиной.

От удара у Чамди даже в голове гудит.