Песня Кахунши

– Я делаю из глины фигурки богов, а Гудди их продает, – объясняет старуха. – Гудди хотела научиться их лепить. Будем надеяться…

Чамди замечает, как она закусила губу. Он хочет посмотреть на Гудди, но старуха поворачивает его голову к себе.

– Она будет жить? – спрашивает Чамди.

– Конечно, будет. Должна жить, раз ей столько богов помогает, – улыбается старуха. – Смотри, как их много. Ты всех знаешь?

Чамди качает головой. Старуха выбирает фигурку. «Какой он маленький, – думает Чамди. – Она же его на ладони держит, а должно быть наоборот». Но женщине он этого не говорит.

– Ты знаешь, кто это?

Чамди опять качает головой.

У фигурки в одной руке меч, в другой лотос. Всего рук четыре, но в двух ничего нет. Глина выкрашена в желтый цвет, только ладони у богини красные.

– Это Дурга, – объясняет старуха. – Непобедимая. Значит, она не может проиграть. Рассказать тебе про нее?

Чамди сразу вспоминает миссис Садык и детские журналы.

– Не надо, – решительно говорит он. – Я не люблю истории.

– Тогда запомни одно. Дурга покровительствует маленькой Гудди. Поэтому ты ее и спас.

Чамди все время почесывается. Его намасленное тело покрыто слоем грязи, перемешанной с кровью.

– Больше, чем помощь богов, тебе нужна сейчас ванна, – говорит старуха. – И обед. Иди мыться. Туда, за дверь.

– Нет уж, пошли со мной, – вмешивается Ананд-бхаи, возникший в дверном проеме.

– Да оставь ты его здесь!

– Я спас девчонку. Теперь не лезь, – грубо обрывает мать Ананд-бхаи.

Старуха не перечит.

Чамди поднимается и плетется к двери, бормоча молитву и прося выздоровления Гудди.

– В мою комнату, – нетерпеливо командует Ананд-бхаи.

Чамди идет следом. Щурится от солнечного света. Двор пуст. Коза мотает головой, безуспешно пытаясь выдрать из земли колышек, к которому привязана. Зеленая занавеска на двери неподвижна. Ананд-бхаи вталкивает Чамди внутрь.

Здесь все совсем не так, как у Дарзи. На большой кровати лежит Рани, теребит золотые браслеты на запястьях и смотрит телевизор. Ее волосы собраны в узел. По телевизору показывают черно-белый фильм.

– Выключи, – говорит Ананд-бхаи.

Рани поднимается с кровати и выключает телевизор. Стоит и смотрит на Ананда-бхаи, ждет его указаний.

– Сбегай в могольский ресторан за курицей. Быстро! Абдулла ее уже приготовил для меня.

Рани проходит мимо Чамди и молча смотрит на него. Чамди успевает заметить черные синяки на ее руке.

– Выбирай нежирную, – говорит Ананд-бхаи.

Но Рани уже нет, даже зеленая завеса не колышется, будто Рани и не касалась ее секунду назад.

– Ты любишь жирное? – обращается он к Чамди.

Чамди не знает, что ответить, – он никогда не задумывался над этим.

– Нет, – решает он, – не люблю, когда много масла.

– Тогда почему ты весь в масле?

Чамди молчит.

– Ну что, зачем маслом-то вымазался?

– Не знаю…

– Как это – не знаю?

– Просто играл… мы с Сумди играли…

Пальцы Ананда-бхаи сжимают плечо Чамди.

– Что вы хотели украсть?

– Ничего…

– Человек мажется маслом, если хочет проскользнуть куда-то. Так куда вы хотели залезть?

Чамди извивается от боли. Пальцы Ананда-бхаи нащупали нерв на плече и давят все сильнее. Перед глазами черный экран телевизора. Рот открывается, Чамди хочется стонать, кричать, прекратить эту муку.

– В храм… – бормочет он, опускаясь на пол.

Пальцы разжимаются.

– Зачем?

– Сумди придумал, как его ограбить…

Чамди ужасно стыдно: он свалил вину на друга. Может, Сумди его простит? У Чамди нет выбора, Ананду-бхаи надо сказать правду.

– Я хотел залезть в храм через окно и украсть пожертвования. Простите меня.

– А насчет Даббы?

– Дабба умер. Я не соврал.

– Ты про ювелира говорил.

Чамди не знает, как ему быть. Лучше промолчать. Поднять глаза он не решается, разглядывает серый бетонный пол.

– Ясно, – говорит Ананд-бхаи.

Звонит телефон, но он даже головы не поворачивает. Чамди колотит дрожь, он ждет нового удара. Телефон все звонит и звонит, и Чамди очень страшно, потому что Ананд-бхаи не двигается. Телефон замолкает, и в тот же миг Ананд-бхаи говорит:

– Видишь ящик?

Чамди смотрит в пол. Ананд-бхаи берет Чамди за подбородок, заставляет его поднять голову. В бороде Ананда-бхаи по-прежнему висят все те же две рисинки. Ананд-бхаи показывает на старый комод:

– Открой верхний ящик.

Чамди хочет встать с пола, но ноги подгибаются.

– Я два раза не повторяю.

Чамди хочет сказать, что у него нет сил, но вместо этого упирается ладонями в пол и кое-как поднимается. Идет мимо темного экрана к комоду.

– Открывай.

Чамди тянет за бронзовую ручку.

– В ящике карта, – говорит Ананд-бхаи.

Действительно. Большая сложенная карта, в пятнах, будто от пролитого чая. На карте надпись: БОМБЕЙ.

– Подними ее.

Чамди сует руку в ящик. Нащупывает что-то твердое. Достает.

Нож. Похож на тот, который Мунна украл у мясника.

Чамди оглядывается на Ананда-бхаи.

– Дай сюда.

Чамди держит нож за рукоятку. Черную, отполированную многими руками. Касаться ее неприятно. Чамди старается держать нож лезвием вниз.

– Теперь отрежь себе язык.

Наверное, Чамди просто не расслышал.

– Ты мне соврал, – говорит Ананд-бхаи. – Теперь отрежь себе язык.