Песня кукушки

— Я всегда был против того, чтобы втягивать их, — ответил Пирс, — но вчера вечером мы поспорили с мистером Грейсом. Я хотел найти Архитектора и обсудить условия, он сказал, что это безнадежное дело и что ради моего собственного блага забирает его из моих рук. Мистер Грейс пошел в полицию, и теперь расследование вышло из-под моего контроля.

— Сделайте, что в ваших силах, чтобы остановить их, мистер Кресчент, — прямо заявила Триста. — Возможно, от этого зависит жизнь Трисс.

Она отвернулась и мягко соскочила с подоконника. Ее ноги легко коснулись земли, словно иголки сосны.

— Погоди! — закричал Пирс, когда она выбегала из калитки. — У меня к тебе столько вопросов!

Триста не обернулась и углубилась в лабиринт боковых улочек, свернув за угол. Ей нужно найти Вайолет и Пен. Птицы на деревьях, мимо которых она пробегала, беспокоились. Вдруг словно сквозь пелену она начала различать их щебет и вскрики и вскоре осознала, что это не птицы. Девочка бросила взгляд на дерево, посеревшее от мириада трепещущих крыльев, и ей померещились сморщенные лица без перьев. «Предательница! Предательница! Мы тебя слышали. Маленькая пособница Кресчента. Строишь козни против Архитектора! Погоди, он все узнает! Погоди, мы передадим ему все, что рассказала кукла из шипов и веток! Предательница! Предательница!»

В их голосах слышалось злорадное ликование, они перебрасывались оскорблениями, как дети мячом. Возможно, во время ее беседы с Пирсом они прятались под свесом крыши и своими крошечными ушками впитывали каждое слово. Хором вскрикнув напоследок тонкими голосами, крылатые силуэты сорвались со всех деревьев на улице, покружились вокруг Тристы, пока у нее не потемнело в глазах, устремились в небо и вскоре исчезли.

Триста похолодела. Птицы донесут Архитектору, что она не его друг. Архитектору с его дикими приступами ярости и жаждой отомстить всем, кто его предал. Но сейчас ей некогда об этом думать, она должна найти Вайолет и Пен…

— Триста!

Услышав свое имя, Триста развернулась и с изумлением обнаружила Вайолет верхом на мотоцикле, припаркованном на обочине широкой дороги. Пен стояла в коляске, размахивая руками. Триста облегченно выдохнула, ее сердце наполнилось любовью, и она побежала к ним.

— Ты в порядке? — первым делом спросила Вайолет, глядя на Тристу серьезным озабоченным взглядом.

Триста ожидала услышать сердитую отповедь и не нашлась, что ответить, только кивнула.

— Триста убежала! — заметила Пен. — Разве она может быть в порядке?

— Это была моя вина, не ее, — ровно ответила Вайолет.

— Как вы меня нашли? — тихо спросила Триста.

— Пен рассказала мне, что произошло, — объяснила Вайолет, — так что я предположила, что ты направишься в дом Кресчентов, чтобы найти что-нибудь поесть. На твоем месте я бы так и сделала. Хотя не факт, что это хорошая идея. Садись скорее. Мы же не хотим околачиваться рядом с домом Пен.

Когда Триста забралась в коляску, Вайолет стукнула по стартеру с такой яростью, как будто в нем заключалась главная причина их бед.

ГЛАВА 37

ШТОРМЫ И ЧАЙНЫЕ ЧАШКИ

Старые доки не приходили в упадок медленно и степенно. Они не навевали ностальгию, как чопорно отслаивающаяся побелка на викторианских купальных кабинках, которые иногда встречаешь в прибрежных городах, откуда отхлынула счастливая волна. Заброшенность придала старым докам острый привкус опасности, какой исходит от полуголодной собаки.

Вайолет выехала на улицу у реки в том месте, где тусклые серо-коричневые трехэтажные дома вытянулись вдоль воды. Последние пять минут двигатель как-то странно заикался, и когда Вайолет выключила его, он нетерпеливо умолк.

— Бензин заканчивается, — пробормотала она угрюмо. — И полиция может выследить меня, если я решу заправиться.

— Почему отец не остановил их? — поинтересовалась Пен. — Трисс, ты же сказала, что он теперь на нашей стороне! Он не позволит им арестовать Вайолет!

— Он больше не контролирует ситуацию. — Триста не могла дать более подробные объяснения. — Но, возможно, он попытается нам помочь.

— И он не сердится на меня? — спросила Пен.

— Нет, Пен, — ласково ответила Триста, — не сердится.

— Значит, здесь что-то не то, — уверенно объявила Пен. — Он всегда на меня сердится.

— Тебя нет уже два дня, — напомнила Вайолет. — Может, он уже забыл, какая ты вредная.

Даже теперь, утолив голод, Триста вздрагивала при мысли о своем последнем разговоре с Пен. Однако младшая сестра, казалось, обо всем забыла.

Обе девочки накинули на головы шарфы в надежде, что будут менее узнаваемы. Осматриваясь, Триста чувствовала растущую тревогу. И дело было не только в заброшенности этого места. В шуме ветра она улавливала слабое гудение. Небо казалось фарфоровым.

— Что-то не так? — спросила Вайолет, нахмурившись.

Триста сглотнула.

— Где-то неподалеку запредельники, — прошептала она в ответ.

— Это лодки? — спросила Пен, выбираясь из коляски и направляясь к воде.