Песня моей души

Я придвинулась к моей юной подруге, притянула её к себе и крепко обняла. Она зарыдала ещё громче, горше.

Мысли быстро полетели в другом направлении.

Если так подумать… даже если б я сказала что-то, к чему короли трёх стран прислушались бы. Даже если бы они заключили перемирие, ну, хотя бы попытались. Хотя бы ненадолго попытались. То всё равно эта ненависть чернореченцев, новодальцев и светопольцев никуда бы не делась только от подписей и печатей на каких-то листах бумаги! Эта ненависть копилась десятилетиями. Эта ненависть вобрала в себя море крови. Ненависть никуда просто так не исчезает. Вот и Кан с ней справиться не сумел. Да он и не хотел даже попытаться понять и простить.

Впрочем, злиться на весь свет и уж тем более на самых дорогих – самое худшее, что в моём положении можно сделать. Надо придумать, как зажечь в людях любовь и уважение, как примирить их друг с другом. Ха, ну и дура же ты, Алина! Ты в тюрьме сейчас из-за своей глупой мечты помочь людям! Наверное, так тебя и казнят. Так… казнят за твои добрые мечты и желание кому-то помочь!

– Как думаешь, Станислав далеко ушёл? Его вроде бы не должны были ловить, – прервала мои размышленья Цветана.

– Не знаю. Нам не стоит на него надеяться.

– И у него наши деньги. Вряд ли устоит перед таким искушением.

Бедная девочка! Ты так рано столкнулась с жестокостью, жадностью и предательством. Нет, не столкнулась. Ты среди них родилась.

– Будь я графиней в Черноречье, нам бы никто не мешал, – вдруг вздохнула она.

– Они бы искали для него принцессу. Или бы твой принц отправился на битву и не вернулся.

– Верно, – девочка опустила плечи, – он не умеет драться.

Мы долго сидели, тесно прижавшись друг к другу. Так было теплее… и хоть немного спокойнее, так как кто-то близкий сидел рядом. И так было больнее, потому что вдобавок было страшно не только за самих себя, но и друг за друга.

Потом, не выдержав, я кинулась к двери.

Билась об неё, из-за отчаяния почти не чувствуя боли, до тех пор, пока силы окончательно не покинули меня.

Я знала, что я не смогу выбить эти плотно сцепленные доски. Я была не настолько сумасшедшей, чтобы этого не понимать. Но я была достаточно глупой, потому что сюда попала. Дура! Дура ты, Алина! И ладно бы ты сдохла одна! Так почему же ты притащила за собой её?! Эту девочку? Эту несчастную девочку!

– Алина, перестань! – взмолилась моя бедная подруга. – Ты не сможешь вышибить эту дверь. А у меня сердце кровью обливается, когда я слышу, как ты бьёшься об неё, когда я думаю, как тебе больно от этого. Перестань, прошу!

Подошла к ней, упала перед ней на колени.

– Прости, милая! Прости, что я не сумела тебя спасти! Прости, что я втянула тебя во всё это!

Девочка подалась ко мне, крепко обняла меня, прижалась своей щекой – тоже мокрой – к моей щеке:

– Не говори так! Не рви своё сердце в клочки! Я сама за тобой пошла. Сама за тобой пошла в Черноречье. Сама, понимаешь?

Я шмыгнула носом.

– А там бы меня мой дядя убил, – добавила подруга глухо. – Он злой. Он никого не щадит из своих врагов. И что я его родственница, он бы не посмотрел.

Она нежно погладила меня по щеке:

– Я бы всё равно Грань перешла. От болезни ли, от его руки ли или из-за проклятого наследника Черноречья. Рано ли, поздно ли… – она вдруг притянула мою голову к себе, в затылок поцеловала. – Но там бы, на родине, я бы погибла одна. А тут… тут со мною была ты. И, знаешь, я ни о чём не жалею. Вообще ни о чём. Потому что эти недели вместе с тобой – это было самое прекрасное время в моей жизни. Раве что время с моей няней может сравниться с ним. Когда я ещё была мала. Моя няня… моя любимая няня так рано ушла за Грань. Она была солнцем для меня. Радугой моею была. А ты и твои улыбки – мои луна и звёзды. Вы светила, что осветили мою жизнь. И я ни о чём, вообще ни о чём не жалею. То, что я пошла за тобой – было лучшим решением в моей жизни. Правда, Алина! Поверь мне!

Плача, уткнулась лицом в её волосы. Цветана стала гладить меня по голове и тихо запела колыбельную, видимо, ту, что ей когда-то пела няня, когда она горько плакала:

Расплету твои я косоньки,

Расчешу их гребнем ясневым,

И придёт покой к душе,

Солнышко моё ты ясное.

Ветерок подхватит волосы,

В танце озорном закружитесь.

В жизни тёмные бывают полосы,

В них рассветы обнаружитесь!

Каждая душа приходит в мир,

Принося с собой мечту заветную.

Если вспомнишь ты свою мечту,

То начнёшь свою тропу рассветную.

Пусть всегда сияют твои глазоньки,

Пусть в душе твоей сияет солнышко.

Пусть горит огонь мечты везде,

А у бед у всех бывает донышко.

Как бы ни была страшна беда,

Тот, кто выход ищет, да найдёт его.

Твои мысли да мечты твои – еда,

Тому, что случится после дня сего.

Потому не мысли зла и о добре мечтай,

Как бы ни была странна светлая твоя мечта,

Коли скажешь ей душою: «Расцветай!»,

То тогда и в твоей жизни расцветёт она.

Расплету твои я косоньки,

Расчешу их гребнем ясневым,

И придёт покой к душе,

Солнышко моё ты ясное.

Она пела красиво. Милый чистый красивый голос. И я затихла в кольце её тёплых рук. Она ещё долго продолжала гладить меня по голове и по щекам, иногда осторожно целуя в затылок.