Песня моей души

– Ты не похож на вора. Должно быть, сделал это из-за голода, – принц строго взглянул на спутников: – Велите на королевской кухне как следует накормить его – и отпустите. Пойдём, Славик. Алина, Цветана, следуйте за мной.

Что нам ещё оставалось?

Мы молча вышли из тюрьмы на грязную улицу.

Ещё не рассвело. Широкие улицы Связьгорода тускло освещались маленькими овальными камнями, укреплёнными сверху резных деревянных столбов. На мостовой кое-где темнели капли крови. Чуть поодаль от выхода из тюрьмы поджидал отряд из пятнадцати воинов: простолюдинов, богачей и знати. Все они почтительно склонили головы, завидев принца. Точнее, нового правителя страны. Хочет ли того Вячеслав или нет – не важно, но свергнув старшего брата, он должен занять его место или уступить кому-то другому. Скорее всего, Мстислава не найдут – у жёсткого правителя Черноречья было достаточно врагов, мечтающих его убить – и тогда королём будет кто-то другой, возможно, второй его сын. Ох, я не ждала, что Вячеслав окажется способен на переворот: я считала его добрым, серьёзным и тихим мальчиком, ненавидящим драки и кровопролитие!

«Он и в правду всё это ненавидит, – послышался поблизости знакомый голос, – но решил переступить через себя, устроив переворот, чтобы впредь у него было больше возможностей защищать дорогих ему людей».

«Опять ты?»

«Прости за молчанье и моё бездействие! – отозвалась незнакомка виновато. – Я совсем не хотела, чтобы ты и эта девочка сидели в темнице, только не могла ничего сделать: мне надо было дать этому мальчику возможность выбрать свой путь. Он стоял на перепутье и, как и каждый ребёнок Творца, имел свободу выбора, – она ненадолго затихла, потом грустно прибавила: – Даже если дети Творца выбирают путь в никуда, я обязана считаться с их выбором. Да, временами, я могу вмешаться, когда от этого зависит что-то очень важное, но мои возможности ограничены предоставленной вам свободой»

Сердито уточняю:

«Значит, если бы он захотел подчиниться жестокому брату, ты бы бросила нас?»

«Нет, ты слишком дорога для меня, чтобы я оставила всё как есть. Если бы он выбрал иное – я бы вмешалась, как могла. Только мне важен и его выбор» – голос Мирионы звучал грустно.

Вячеслав взмахом руки подозвал к себе молодого воина. Тот почтительно склонился перед новым правителем.

– Как ведут себя горожане?

– Тихо сидят по домам, – доложил простолюдин, – но на всякий случай один из наших отрядов патрулирует большую площадь, чтобы не дать там собраться большой группе несогласных. Другой отряд ждёт неподалёку, чтобы проводить вас ко дворцу.

Принц глубоко вдохнул, шумно выдохнул и, неумело пряча волненье, спросил:

– А она?

Цветана напряглась, вслушалась.

– Она так и не поднялась после того удара, – грустно ответил воин.

– Вы должны были привести к ней лекарей! – сердито закричал принц. – Вдруг ещё что-то… – голос его дрогнул. – Вдруг ещё что-то можно было изменить?!

– Похоже, она была у Грани, – голос подчинённого зазвучал тише. – И потом… этот…

– Что потом? – с отчаянием уточнил Вячеслав.

– Появился какой-то эльф – и унёс её тело. Мы пытались ему помешать, но он дрался так отчаянно, как будто обезумел – и никто не сумел к нему приблизиться, пока он готовил заклинанье. А потом этот остроухий переместился, вместе с ней, – воин виновато потупился. – Я не уберёг её. Вы должны казнить меня, мой принц.

Новый правитель Черноречья тяжело вздохнул и уточнил:

– Что было на лице того мага? Безразличие? Ненависть? Волнение?

– Когда он увидел её, распростёртую на мостовой, в луже крови, то на лице его появились отчаяние и большая тревога, – доложил простолюдин, не решаясь взглянуть на предводителя. – И поднял он её очень аккуратно.

– Значит, тот остроухий не враг ей, – тихо произнёс Вячеслав.

– Похоже, что эта девушка очень дорога для него, – добавил мужчина и замолчал, виновато потупившись.

Принц ненадолго задумался, потом требовательно взмахнул рукой, указав влево:

– Возвращаемся во дворец.

Сделав несколько шагов, едва слышно поинтересовался у Славомира:

– Тебе не трудно идти?

– Вот ещё! – сердито соврал тот и гордо поднял подбородок.

У королевских ворот нового правителя поджидало несколько десятков воинов. Поодаль, у высокой громоздкой темной каменной стены уныло сидели пленники. Их руки и ноги туго стянули толстыми верёвками, а оружие проигравших небрежно свалили в одну гору с другой стороны ворот. Кольчуги и шлемы, похоже, разобрали восставшие. Трупов не было, видимо, их уже куда-то перенесли. Многие из неудачных защитников уныло прислонились спинами к стене, словно им жизненно была необходима хоть на миг опора. У одного из мужчин, сидевших прямо, поодаль от стены, из неглубокой раны на лбу медленно стекала кровь, попадала на лицо, лезла в глаза, но он как будто не замечал её, превратившись в камень. Только его редкое глубокое дыхание разрушало иллюзию статуи, безразличной ко всему, происходящему вокруг.

– Вы так и не распорядились, что делать с ними, мой… принц, – громко, но вежливо произнёс аристократ, следовавший за Вячеславом в тюрьму.