Песня осеннего леса

— Брось, — поморщившись, махнула рукой. — Зачем вспоминать то, что случилось пятнадцать лет назад?

— Тебе, наверное, очень страшно тогда было…

— Не помню, — я выдавила улыбку.

— Совсем не помнишь? — удивилась Сьюзен. — Вообще ничего?

— Вообще ничего. Ретроградная амнезия. Так бывает.

Не особо желая разговаривать об этом, я попрощалась кивком, застегнула куртку и вышла на улицу.

Солнце почти полностью спряталось за горизонтом, жители деревни уже сидели по своим домам, и вокруг было темно и тихо. Самое время, чтобы немного подумать.

Да, те события пятнадцатилетней давности наделали много шума. По крайней мере здесь, в Долгране. А случилось тогда то, что соседский мальчишка Перси Макмиллан рассказал Сьюзен о заколдованном поместье, которое прячется в глубине старого леса в лощине. Никакое оно не заколдованное, конечно, так, старый дом, который стоит, непонятно кому принадлежащий, и разваливается себе потихоньку. Но много ли нужно детям, чтобы выдумать какую-нибудь страшилку? Вот и мы выдумали. А потом Сьюзен решила доказать Перси, что она самая смелая, и уговорила меня на ночную вылазку в поместье. Я по дурости согласилась.

Мы вышли ночью в лес и отправились на поиски приключений. Но Сьюзен на полпути все же испугалась и повернула обратно, не позвав меня с собой. А я пошла вперед, в темноту. И в этой темноте как будто растворились все мои воспоминания.

Наутро я не вернулась домой. Бабушка запаниковала, подняла соседей на мои поиски. А Сьюзен не сразу призналась, что мы ходили в лес, поэтому нашли меня только к вечеру следующего дня. В том же самом лесу, спящую на большом камне под дубом.

Я не помнила, что со мной было. Мама спешно приехала из Эдинбурга, насмерть разругалась с бабушкой и увезла меня в город. Врач, которому меня показали, сказал, что я невредима и абсолютно здорова. Физически. А вот морально… Не знаю, что или кто меня так напугал, но я еще почти три года спала только с включенным ночником. Стала бояться темноты, мне снились кошмары, где я шла по темному лесу и никак не могла куда-то прийти. Еще и родители развелись через пару месяцев после того лета, что добавило ко все прочим проблемам еще и чувство вины.

В общем, психику мне потрепало здорово. Я росла немного странным, замкнутым подростком и только сеансы у психоаналитика помогли окончательно не замкнуться в себе. Меня с большим трудом избавили от кошмаров, разобрали комплексы и даже предлагали попробовать гипноз, чтобы вспомнить ту ночь в лесу. Но я отказывалась. А теперь взяла и вернулась в Долгран. И даже собираюсь здесь пожить…

Неожиданно где-то справа послышался странный звук, который вырвал меня из раздумий. Шорох, легкий треск, как будто через кусты пробирался кто-то большой, потом тихий удар. Я огляделась по сторонам. Как раз начали зажигаться фонари, и дорога, ведущая к моему дому, была хоть и безлюдной, но хорошо освещенной. Конечно, если в кустах обретается какой-нибудь бандит, меня это не спасет. Но это же Долгран. Сонная спокойная провинция, где все друг у друга на виду.

Шорох усилился, а потом сместился куда-то вперед. Я неосознанно пошла следом. Снова что-то глухо стукнуло, фыркнуло, и в просвете кустов вдруг мелькнул лоснящийся черный бок.

— Лошадь? — вырвалось у меня изумленное.

Как будто в ответ на мой вопрос за кустами раздалось тихое ржание. Заинтересовавшись, я подошла поближе и снова заметила гладкую черную шкуру. Надо же, это и правда конь без всадника.

Сбежал что ли? Для вольного выгула уже как-то поздновато. Кажется, тут не фермер живет, а самый настоящий раздолбай. То куры у него убегут, то кони. Впрочем, это не мое дело. Стоило бы конечно поймать беглую лошадь, но лезть в кусты в потемках и ловить там большое и очень сильное животное было откровенным идиотизмом. Надеюсь, он сам найдет дорогу домой. Лошади — создания умные.

Кивнув своим мыслям, я развернулась и сделала шаг по направлению к дому, но вдруг замерла. Прямо передо мной, футах в тридцати, стоял конь. Красивый, иссиня-черный, тонконогий. Его грива и хвост были настолько длинными, что волочились по земле. Но выглядели при этом очень ухоженно, как будто их только расчесали.

Конь горделиво выгнул шею, тряхнул головой и прогарцевал на месте, как будто красовался. Свет фонаря скользнул по шкуре, расцвечивая ее мягкими бликами. А налетевший ветерок раздул шелковистую гриву. Не восхититься было невозможно.

— Красавец, красавец, — подтвердила я с улыбкой.

Он довольно фыркнул, словно понял, что его похвалили. Потом прищурился, подарил мне хитрый взгляд и резко сорвался с места.

— Эй! — вырвалось у меня.

А он скользнул в сторону кустов и вдруг как растворился в не успевших осыпаться листьях. И все, больше ни звука, ни шороха. Как будто его и не было здесь.

— Какого черта? — пробормотала я.

Наверное, мне пора покупать очки. Тогда я бы точно увидела, куда смылся конь. И не стояла бы, как дура, посреди дороги, хлопая глазами. Нет, он и правда, как будто растворился…