Читаем Песня первой любви полностью

А московский гость вскорости возвратился в Москву. Там он и служит сейчас на прежнем месте, в издательстве на букву «М». Начальство им очень довольно, и к празднику он было получил хорошую премию. Но ее у него почти всю отобрала жена, потому что захотела купить себе норковую шубу. Насмотрелась разных фильмов на закрытых просмотрах, вот и захотела. А ведь такая вещь стоит громадную сумму. Вот вам типичный пример отрицательного влияния буржуазной эстетики на слабую душу.

* Виктория. — Так в Сибири именовали всю садовую клубнику, хотя на самом деле «виктория» лишь один из ее сортов.

Ли чо ли — что ли (сиб.).

Шесть месяцев прошло. — Редкий случай в этих рассказах, когда дата действия указана точно. А вообще-то многие их ситуации примеримы и к нашим дням.

— В свете международной обстановки могу и американских. — В это время как раз была так называемая разрядка, то есть попытка осуществления международной политики, направленная «на снижение агрессивности противостояния стран социалистического и капиталистического лагеря». Выпустили сигареты «Союз-Аполлон», сняли фильм «Синяя птица», построили в Новороссийске завод «Пепси-колы». Потом все накрылось в связи с вводом в Афганистан советского военного «ограниченного контингента».

Газовая зажигалка — тоже дефицит тех лет.

Кутырь — чванная, надутая, наглая персона (сиб.).

Единственное желание

Вечером в понедельник я, как обычно, сидел дома и смотрел в окно. Там шел дождь и спешили на вечерние занятия студенты. Дождь размывал слежавшийся серый снег, какие-то почти черные льдинки, и дождь также сек голые прутья нераспустившихся деревьев и серую каменную стену напротив. Мерзкий дождь! Там шел дождь и капала вода, и какой-то студент поскользнулся в лужу и, сохраняя равновесие, случайно ударил проходящую бабу чертежным тубусом по голове. Я открыл форточку.

Баба немедленно покрыла учащегося матом.

— Ну, извините, — сказал он.

— Хрена ли мне с твоего «извините». Из него шубы не сошьешь, а по морде ты мне уже заехал, — рассудительно заметила баба.

— Это верно, — согласился студент.

И за этой сценой жизни наблюдали, кроме меня, еще и на улице. Мать с сыном. Жадность к зрелищам горела в их глазах. Сын был мальчик младшего школьного возраста и, должно быть, обожрался халвой — такое у него было подсолнечно-мучное личико. Мамаша же давно уже, по-видимому, нигде не работала, а лишь ездила на хороших машинах, называя шофера по имени — «Вася» или «Толик».

Она подошла поближе, и сын открыл рот, но студент крикнул:

— Чего раззявились, раззявы?!

— Ити вашу мать, — добавила баба.

Возмутившаяся почтенная владелица обожравшегося ребенка тоже открыла рот и тоже стала ругаться. После того как они все окончательно переругались, раздался стук в дверь и зашла, вся в каплях дождя, Марья Александровна, мой большой друг.

Марья Александровна родилась в 1932 году и когда-нибудь умрет. В 1947 году Марья Александровна окончила школу-семилетку и поступила работать учеником продавца в продовольственный магазин. В 1950 году Марья Александровна вышла замуж за одного инспектора, бросила работу и родила ребенка, чуть-чуть располнев.

Вскоре муж покинул Марью Александровну, а ребенок умер, отчего Марья Александровна снова вернулась в магазин. А было это уже в 1955 году. После этого Марья Александровна еще несколько раз выходила замуж, но работу уже не бросала. Работу она меняла. Она последовательно была продавцом, приемщицей порожней посуды, посудомойкой, официанткой, завпроизводством столовой, официанткой в кафе, завпроизводством в кафе, метрдотелем ресторана и наконец утвердилась в роли заведующей столовой, где мы с ней и познакомились, когда я что-то ел такое вкусненькое из приготовленного Марьи Александровны подчиненными и сотрудниками.

Да-а… Если бы Марья Александровна была писателем, то можно было бы позавидовать ее такой богатой трудовой биографии. Хотя, впрочем, и так можно было позавидовать, потому что к концу своей имеющейся на сегодняшний день биографии Марья Александровна пришла с полным ртом золотых зубов и квартирой, которая являлась не чем иным, как полной чашей. И с полным знанием обо всех имеющихся на земле вещах и предметах вдобавок.

И если вы думаете, что я шучу насчет полной чаши предметов, имеющихся у Марьи Александровны на квартире, то вы очень ошибаетесь. Я не шучу и не смеюсь. Я вообще никогда не смеюсь и не шучу. Я очень серьезный человек.

Так вот. Я был у Марьи Александровны дома и могу описать вам, что у ней есть, чтобы вы знали, что такое Марья Александровна.

Как к ней заходишь, так у ней перед дверью коврик, похожий на платяную щетку гигантских размеров. Вернее, не одна щетка гигантских размеров. Это — неправильно. Будто бы штук сорок взяли платяных щеток. Соединили вместе и положили образовавшийся гигантский прямоугольник вверх волосом под дверь Марьи Александровны, чтоб приходящий мог аккуратно протереть ноги.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Зулейха открывает глаза
Зулейха открывает глаза

Гузель Яхина родилась и выросла в Казани, окончила факультет иностранных языков, учится на сценарном факультете Московской школы кино. Публиковалась в журналах «Нева», «Сибирские огни», «Октябрь».Роман «Зулейха открывает глаза» начинается зимой 1930 года в глухой татарской деревне. Крестьянку Зулейху вместе с сотнями других переселенцев отправляют в вагоне-теплушке по извечному каторжному маршруту в Сибирь.Дремучие крестьяне и ленинградские интеллигенты, деклассированный элемент и уголовники, мусульмане и христиане, язычники и атеисты, русские, татары, немцы, чуваши – все встретятся на берегах Ангары, ежедневно отстаивая у тайги и безжалостного государства свое право на жизнь.Всем раскулаченным и переселенным посвящается.

Гузель Шамилевна Яхина

Современная русская и зарубежная проза
Салюки
Салюки

Я не знаю, где кончается придуманный сюжет и начинается жизнь. Вопрос этот для меня мучителен. Никогда не сумею на него ответить, но постоянно ищу ответ. Возможно, то и другое одинаково реально, просто кто-то живет внутри чужих навязанных сюжетов, а кто-то выдумывает свои собственные. Повести "Салюки" и "Теория вероятности" написаны по материалам уголовных дел. Имена персонажей изменены. Их поступки реальны. Их чувства, переживания, подробности личной жизни я, конечно, придумала. Документально-приключенческая повесть "Точка невозврата" представляет собой путевые заметки. Когда я писала трилогию "Источник счастья", мне пришлось погрузиться в таинственный мир исторических фальсификаций. Попытка отличить мифы от реальности обернулась фантастическим путешествием во времени. Все приведенные в ней документы подлинные. Тут я ничего не придумала. Я просто изменила угол зрения на общеизвестные события и факты. В сборник также вошли рассказы, эссе и стихи разных лет. Все они обо мне, о моей жизни. Впрочем, за достоверность не ручаюсь, поскольку не знаю, где кончается придуманный сюжет и начинается жизнь.

Полина Дашкова

Современная русская и зарубежная проза
Добро не оставляйте на потом
Добро не оставляйте на потом

Матильда, матриарх семьи Кабрелли, с юности была резкой и уверенной в себе. Но она никогда не рассказывала родным об истории своей матери. На закате жизни она понимает, что время пришло и история незаурядной женщины, какой была ее мать Доменика, не должна уйти в небытие…Доменика росла в прибрежном Виареджо, маленьком провинциальном городке, с детства она выделялась среди сверстников – свободолюбием, умом и желанием вырваться из традиционной канвы, уготованной для женщины. Выучившись на медсестру, она планирует связать свою жизнь с медициной. Но и ее планы, и жизнь всей Европы разрушены подступающей войной. Судьба Доменики окажется связана с Шотландией, с морским капитаном Джоном Мак-Викарсом, но сердце ее по-прежнему принадлежит Италии и любимому Виареджо.Удивительно насыщенный роман, в основе которого лежит реальная история, рассказывающий не только о жизни итальянской семьи, но и о судьбе британских итальянцев, которые во Вторую мировую войну оказались париями, отвергнутыми новой родиной.Семейная сага, исторический роман, пейзажи тосканского побережья и прекрасные герои – новый роман Адрианы Трижиани, автора «Жены башмачника», гарантирует настоящее погружение в удивительную, очень красивую и не самую обычную историю, охватывающую почти весь двадцатый век.

Адриана Трижиани

Историческая проза / Современная русская и зарубежная проза