Песня первой любви

«ВЭФ-Рапсодия» — тоже дефицит. Производства Государственного электротехнического завода ВЭФ в г. Рига Латвийской Советской Социалистической Республики, ныне просто latvijas republika.

Живой живущий человек

«Я живу на Второй Порядковой улице. Поскольку я в настоящее время болен и нахожусь на больничном листе, то обязан сидеть дома и на Вторую Порядковую улицу не выходить, имея бюллетень, потому что будет очень нехорошо, если кто меня увидит, когда я больной и с бюллетенем на руках гуляю по Второй Порядковой, а равно по любой другой улице своего родного города К., стоящего на великой сибирской реке Е., впадающей в Ледовитый океан.

А с другой стороны — что же мне еще остается делать, когда сосед рядом за стенкой опять заговорил с Аргентиной.

Что же мне еще остается делать, как не идти в магазин за тремя электрическими лампочками, когда сосед опять заговорил с Аргентиной, а может — с Англией, а может — с Румынией, и у меня в квартире опять сразу жe короткое замыкание, и такое, надо сказать, ловкое короткое замыкание, что разом перегорели все, а точнее три, электрические лампочки и одна пробка.

Ну, пробка ладно. Я на нее “жучка” намотаю, но вот если я не куплю себе три электрические лампочки, если я не куплю себе одну электрическую лампочку, если я не куплю себе на худой конец хотя бы обычную, сделанную из бродячих собак свечку за 18 копеек, то как, спрашивается, я буду жить дальше?

Как, спрашивается, я буду пить, есть, читать, писать, оправлять естественные надобности?

Как я буду принимать свои любимые пилюли, порошки и микстуры, такие как Calcii сhlоrаti — 10 %, тубазид, поливитамины, стрептомицин и анальгин.

Как буду я смотреть вечером телевизор, без которого жизнь заболевшего человека превращается в существование, в какой обстановке, где, в темноте, что ли?

Так в темноте вредно.

Если всегда смотреть телевизор в темноте, то можно выйти с бюллетеня, имея бельма на глазах или в лучшем случае ужасно щурясь. Потому что телевизор в темноте — это ослепительное пятно в темноте, необратимо портящее глаз.

А ведь это все подлец мой сосед, видите ли, радиолюбитель, чтоб его когда-нибудь забрали в тюрьму.

Они, видите ли, приучились говорить с подобными же охламонами, но находящимися в других уголках Земли, через специально им, негодяем, сконструированный приемник-передатчик особого устройства, за который они, видите ли, премию получили и про их радиолюбительское сиятельство писали в журнале “Радио”.

Сам ко мне пришел, специально с журналом, и пальцем в буквы тыкал, дескать, я сконструировал.

Ну и что, что ты сконструировал, что мне толку с того, что ты сконструировал и говоришь с Аргентиной, и получаешь оттуда красивые открытки с такими вот буквами R, S, W, OV и с “ПPEBEД, TOBAРИЩ”. Что мне с того, когда как включается машина, так у меня свет тухнет и в телевизор ничего не видать, а иногда и вообще авария, вот, например, сейчас, когда я как раз болен.

А потом интересно — а на каком это языке ты с ними говоришь? По эсперанто, что ли, чешешь? Что-то все очень нечисто это. Посадили бы тебя в тюрьму хоть, что ли.

Ты бы вот вместо того, чтоб на “лис” охотиться, пришел бы лучше ко мне и все исправил либо оплатил повреждения, а то — пожечь пожег, а как ремонтировать — фью и хвостом вильнул, сукин ты сын. Дождешься, что напишу на тебя в исполком, будет тебе радиозаграница…

Ну и что с того, что ты радиолюбитель-коротковолновик. Радио всякий любит, короткие волны тоже, только на кой хрен, спрашивается, так делать, чтобы у меня гас свет и я, несмотря на кашель, несмотря на адские боли в груди, несмотря на бледность лица моего, обязан отправляться в магазин “Хозтовары” за лампочками, за свечечками, за пробочками, за проволочками.

Что ж, если надо, то и пойду…»

С этими словами он повязал шарф, надел шапку, пальто, валенки, шапку завязал под подбородком веревочными тесемочками — и ходу в магазин «Хозтовары» под фирменным названием «ЛАДА».

Замечательный магазин «ЛАДА»! Замечателен хотя бы тем, что там работают такие хорошие девушки, что каждая для чего-нибудь да нужна. Там есть девушки старые и молодые, красивые и не очень, там одна вообще какая-то ужас что такое, а не девушка, но все равно — каждая из них хороша и обязательно пригодится, случись что.

Но вот лампочек там нет. Вернее, есть там лампочки, но замечательные девушки не могут их продать, потому что магазин закрыт на учет.

Он еще раз прошел мимо двухметровых стеклянных витрин, разукрашенных хозтоварами, он еще раз грустно всмотрелся в преломляющее и отражающее стекло, где отражался он, а преломлялись они, перетирающие и считающие — учитывающие хозтовары.

«Что ж, если закрыто на учет, если надо, то придется ехать, что ж — и поеду.