Песня первой любви

А как бы хорошо, как бы прекрасно могло бы все получиться. Зайдя в магазин, я бы подмигнул девушке и сказал бы ей какую-нибудь небольшую гадость полуэротического содержания. А в ответ девушка мне, лысому, мило улыбнулась бы и ответила небольшой пошлостью содержания аналогичного, несмотря на мой болезненный, а оттого несколько неприятный вид, потому что продавец и покупатель, согласно правилам, должны быть взаимны…»

Но — закрыто. И он запрыгнул в троллейбус и, проехав остановку одну, вторую, третью, четвертую, пятую, шестую, седьмую, на восьмой вышел у центральной городской площади, потому что знал — здесь-то уж он не оконфузится, здесь-то уж он лампочки получит. Ибо на этой самой центральной городской площади раскинулся, имея три входные двери, магазин «ЭЛЕКТРОРАДИОСПОРТФОТОМУЗТОВАРЫ». Это был специальный специализированный магазин, вобравший в себя все хоть каким-нибудь боком имевшее касательство к «Электро», к «Радио», к «Спорту», к «Фото» или к «Музыке».

Там были: коньки, лыжи, штанга, грампластинки, фотобачки, фотоаппараты, увеличители, проявители и закрепители, радиоприемники, телевизоры, телеантенны, кассеты, пленки, пинцеты, лампы, объективы, штативы, трансформаторы, конденсаторы, стабилизаторы, пробки, бра и торшеры, люстры, карманные электрофонарики, батарейки «Крона», новейшие транзисторы, телерадиокомбайны, магнитофоны, кюветы и красные фонари, гобои, альты, трубы, барабаны, тамбурины, боксерские перчатки, гантели, эспандеры, пионерские галстуки, тренировочные костюмы, рапиры, сабли, шпаги, полупроводники, провода, медиаторы, домры, мандолины и мандолы, балалайки, гитары, акваланги, ласты, утюги, электроплитки на две конфорки, просто — конфорки, какие-то механизмы, какие-то устройства, какие-то приспособления — все было в этом специализированном чудесном магазине.

«Конечно, и электрические лампочки тут тоже есть, потому что как же может обойтись подобный магазин без продажи электролампочек, если, собственно, с электролампочки и началось развитие электричества, а другими словами — электричество было изобретено специально для электролампочки, чтоб нести людям свет…» — вот так бы примерно он сказал бы очереди, скопившейся в электроотделе, если бы очередь по его приходе не посмотрела на него так гадливо, будто он собирался разразиться исключительно матерщиной, а не обыкновенной речью.

А дело было в том, и очередь в электромагазине имелась лишь в силу того обстоятельства, что в магазин, и без того являвший собой образец изобилия, привезли еще какие-то сверх, суперночнички — пластмассовые розеточки и стеклянные лепесточки, и все, понятно, боялись, что всем не хватит.

Ах, знали бы если, что он нуждается всего лишь в трех электролампочках — одна на 100 ватт, другая — матовая на 60, а третья на 15 для туалета, знали бы, так встретили его гораздо радушнее. Окруженный молчанием, он все-таки приобрел желаемое и, отойдя от неприветливой, но заметно подобревшей после его покупки очереди, стал расспрашивать соседнюю ласковую продавщицу.

— А почему вот, например, девушка, электрофон «Молодежный» стоит 36 рублей, а электропроигрыватель «Концертный» всего 14 рублей?

— А потому что электропроигрыватель включается и играет через радиоприемник или телевизор, а электрофон играет сам по себе, — ласково объяснила ласковая девушка.

Он удивился и пошел тогда смотреть грампластинки. И тут между ним и продавщицей был разыгран следующий диалог.

— А почему эта грампластинка стоит тридцать копеек, а та грампластинка — рубль шестьдесят?

— А потому что эта играет около пяти минут, а та — около часу. Там записан джазовый концерт с фестиваля джаза.

Он еще больше удивился и вышел на улицу.

Там увидел, что снег не пошел еще. Было холодно, было серо, была зима, и на адском холоде ему стало страшно, и поднялся кашель, и стало страшно.

«Ну и холода нынче, господи. Земля, что ли, остывает раньше срока? Господи, ну и холода. Сорок и сорок градусов ниже нуля. Да еще сорок пять. Эдак ведь очень просто и подохнуть можно. Ведь я болен. Ведь я имею бюллетень. У меня воспаление легких, а может быть, и плеврит. Это все тот мерзавец со своими короткими волнами. Он меня может до любой беды довести, до гробовой доски, например. Холод. Ад. “Тень Таймыра”»…

И он опять запрыгнул в троллейбус, идущий на этот раз в его, обратную сторону.

Едет он в троллейбусе, одна, вторая, третья, четвертая, пятая, шестая, седьмая остановка, едет и обмирает со страху.

Что — холод.

Что — болен.

Что болеет и могут быть осложнения по болезни.

И он — умрет.

А дома свет не горит.

Подлец радиолюбитель.

И еще: увидит его вот кто-нибудь — будут осложнения и по работе, что, почему и зачем ездит в троллейбусах и гуляет, коли находится на больничном.

А в троллейбусе кроме него ехали еще, конечно, люди — кондуктор, пассажиры с билетами, безбилетные и некий мужичок в бараньем тулупчике.

И тут раздался в троллейбусе из динамиков громовой голос:

— Следующая остановка — Вторая Порядковая улица.

— Ой, кто это говорит? — вроде бы испугался этот самый некий мужичок в тулупчике.