Песня песка

– Две недели, – и тут же добавил, как бы оправдываясь: – Я бы и не улетал, но таковы правила.

У Кханда в городе не было никого и ничего. Управление предоставляло ему временную каморку в общественной гармии, где он проводил время с полоумными стариками, получившими нищенское жильё за выслугу лет, или приезжими, которые относились к нему так, словно он занимает чужое пространство. Кханд ненавидел этот вынужденный отпуск.

– Что ж! – сказал он. – Когда мы в последний раз с тобой летали, а? Уже как будто абдаа́рдха назад!

– Разве? А у меня такое впечатление, что только вчера.

Кханд рассмеялся.

– И как ты тут без меня? Уже подавал заявление?

– Увы, – ответил Нив. – Только через полгода.

Кханд качнул головой.

– Что, раньше не дают? Придётся тебе ещё полгода отмотать, упахата́ка!

Их вылет в пояс ветров запланировали на вечер.

Нив до сих пор не понимал, кто и как составляет расписание, почему они всегда отправляются в пояс ветров в разное время, однако спрашивать об этом Кханда не имело смысла – старик опять принялся бы травить свои фантастические байки, и Нив в итоге забыл бы, с чего начался разговор.

– Что там у нас будет сегодня? – спросил Кханд, лениво позёвывая. – Двести тридцать шестая, дааридра?

– Двести тридцать девятая, – поправил его Нив.

– Ладно. У нас ещё куча времени! Садхуни!

Они долго разговаривали. Кханд заставил Нива пересказать чуть ли не все свои недавние полёты, вспомнить всех последних напарников. Потом вдруг заявил, что ему нужно поработать до обеда, и Нив вернулся к себе в отсек.

Он пытался слушать радио, по которому передавали помехи, новости и сводки о полётах.

Эти отчеты, сухая статистика, которую зачитывал грудной женский голос, навевали на него непонятную сонливость, однако он не мог придумать себе лучшего занятия – Кханд закрылся у себя и наверняка возился с янпаталой, работы на санганаке не было, а читать или спать он не мог.

Близился полдень.

– Девяносто шестая. Два инженера. Вылет состоялся в десять ровно. Длился, согласно докладу пилота, час и тридцать шесть минут. Была успешно снята карта с юго-восточной локи по смещению в шестьдесят миль. Во время возвращения виман попал в розу ветров.

Нив покрутил ручку регулятора, и сквозь нескладный вой помех пробилась резкая раздражающая музыка. Он вернул приёмник на прежнюю волну.

– Сто двадцать первая. Три инженера. Вылет состоялся в десять двадцать шесть. Длился, согласно докладу пилота, час и восемь минут. Была успешно снята…

Нив никогда раньше не слушал сводки, он даже не понимал, зачем это передают по служебному каналу – безымянные инженеры, ламбды под строгими номерами, высчитанное с точностью до минут время вылетов. В конце дня незнакомая женщина с приятным голосом расскажет о сегодняшнем задании Нива – девяносто девятая, два инженера, вылет состоялся… длился, согласно докладу пилота…

Нив подумал, что его вылеты не закончатся никогда.

По радио передали последнюю сводку – виман вернулся на ламбду всего несколько минут назад. Нив уже решил, что сейчас передача завершится, и по служебной волне начнётся невозмутимая тишина, однако женщина продолжила зачитывать статистику по второму кругу.

После обеда Нив проболтал с Кхандом почти до самого вечера. Старик показал ему усовершенствованную янпаталу, которая теперь заводилась длинной ручкой сбоку, и долго сокрушался, что не может её испытать – ведь чёрные пластины они ещё не записали.

В конце Кханд захотел ненадолго прилечь, и Нив последовал его примеру. Он растянулся на узкой койке, даже не думая спать, но пришёл в себя, когда Кханд уже барабанил в дверь – виман заходил на посадку.

Кханд настойчиво поторапливал Нива. В итоге они вышли из ламбды, когда у вимана ещё работали двигатели, и их снова обдало песком.

Ближе к закату жара спала. Нив сидел на своём привычном месте – рядом с иллюминатором, в котором не было видно ничего, кроме песка.

Духота в отсеке быстро его разморила – он снова проваливался в сон. Смотреть было не на что. Он видел всё это уже сотни раз.

Кханд решил его приободрить и принялся рассказывать о своём первом полёте в пояс ветров – в пятый или в шестой раз. Нив делал вид, что слушает, но в действительности с трудом боролся со сном.

Вскоре он и правда задремал. Тело его лишилось веса и поплыло в обморочную пустоту. Рёв моторов сливался в ровный монотонный гул. По лбу Нива поползла капелька пота.

Он вздрогнул и открыл глаза. Глубоко вдохнул – воздух обжёг лёгкие.

– Тебе не кажется, что здесь, – пробормотал он, повернувшись к Кханду, – немного жарко?

– Я уж думал, ты привык! – хмыкнул старик. – Полгода ведь летаешь! – и добавил, заметив, как Нив недоверчиво нахмурился: – Всегда так.

Нив невольно покосился на щиток в стене, закрывающий циферблат системы теплоотвода.

– Видимо, нездоровится сегодня, – сказал он.

– Гхат, я и смотрю, ты какой-то расслабленный. Я тоже вечерние полёты не люблю. Хоть и не так жарко, но… – Кханд ухмыльнулся и наклонился к Ниву: – Представляешь себе бурю в сумерки?

– Только не начинай! – взмолился Нив.

Он снова закрыл глаза, но расслабиться уже не получалось – мешала свинцовая духота.