Песня, призвавшая бурю

На лице Ареза не дрогнул ни один мускул, но я отчетливо слышала, как рушится его надежда. И я невольно задумалась, сколько же еще переживаний он прячет за маской от внешнего мира.

– В любом случае ты хотя бы попыталась, – ответил он. – И кто знает, может быть, это все же сработало, и поэтому Кьян не убил тебя на месте.

– Он… он сказал, что его сердце принадлежит теперь кому-то другому.

Глаза Сира вновь заинтересованно блеснули. Я не знала, догадался ли он о скрытом смысле этих слов. Если и догадался, то виду не подал.

– Что еще он сказал?

– Спаси его, пока не началась война.

– Кого?

– Не знаю. Наверное, он имел в виду тебя.

И снова Арез ничем не выдал своего волнения, за исключением темно-бордового оттенка, заигравшего на радужке его глаз. Я предположила, что этот оттенок символизирует беспокойство. Или, может, даже скорбь.

– Я должен остановить его – любой ценой. Мир был делом всей жизни Кьяна. Если сейчас он убьет королеву…

– Да, это понятно, но каков план?

– Я нашел то, за чем приходил сюда. Подробные карты порта. Списки дежурств охраны. Кое-какие сведения о мерах безопасности и строго секретная информация о прибытии королевы. Мятежники собираются атаковать королевский корабль, – мрачно поведал мне Арез.

– Корабль? – растерянно повторила я и отложила в сторону накидку, которой до этого вытирала руки. – Значит, королева прибудет на корабле? – все это было более чем необычно, учитывая, что в ее распоряжении был ряд других более быстрых транспортных средств.

– Это часть отвлекающего маневра для безопасности королевы. Только ее ближайшие доверенные лица знают об этом.

– И голос из тени?

Арез мрачно кивнул.

– Все взаимосвязано. Голос использует не только моего брата, но и мятежников.

До меня так медленно доходило…

– А когда у старого ткача пробудилась совесть, твоего брата отправили к нему, чтобы тот с ним разделался. Я только в толк никак не возьму, почему Кьян до сих пор здесь, хотя ты еще вчера дал ему возможность сбежать.

– Кто знает, – пробормотал Арез. – Может, он хотел напоследок предупредить меня, чтобы я не вмешивался в это дело?

– Но ты ведь не собираешься внимать этому предупреждению?

– Верно, не собираюсь, – мрачно сдвинув брови, он подобрал с пола мои чулки и протянул их мне. – Поэтому мне нужно вернуться и помочь остальным расчистить просеку. Послезавтра уже полнолуние. Если мы к этому времени не доберемся до Вальбета, мой брат разрушит все, за что сам же всю жизнь боролся.

Неприкрытая боль в его голосе заставила мое сердце сжаться. Как же он это переносил? Ответственность, одиночество, ничтожно малая надежда на успех, которая почти растаяла… и все же он не сдавался. Это вызывало уважение. Если бы он не собирался упечь меня за решетку, я бы, наверное, ни секунды не медлила и помогла бы ему. Но действительно ли моя помощь изменила бы что-то? Папка всегда говорил, что, если бы людям чаще давали второй шанс и они разумно бы этим распоряжались, мир стал бы вполовину менее безрадостным. Не заслужил ли Арез второго шанса? Не как Сир сиров, а как любящий брат? Мой рассудок еще медлил, но тело уже было согласно.

Я забрала у него чулки и проглотила образовавшийся в горле комок.

– Но ведь… метель все еще можно остановить.

Горячее железо

Арез взглянул на меня. Если он и был удивлен, виду, как обычно, не подал. Вместо этого он внимательно меня оглядывал. В его глазах мелькнул золотой оттенок, но лишь на долю мгновения. Затем он закрыл их и безрадостно рассмеялся.

– Вот, значит, каково это…

Я нахмурилась.

– Каково что?

– Когда тебе сочувствуют.

Что-о?!

– Это вовсе не сочувствие и даже не предложение!

Мой гнев, похоже, никак не подействовал на Ареза. Он абсолютно безразлично мне улыбнулся.

– И что же это тогда?

– Факт. Я полагала, мы можем поговорить об этом как взрослые.

В его взгляде блеснула усмешка. Я была уверена, что на языке у него вертелось какое-нибудь уничижительное выражение, но в последний момент он решил сказать иное.

– Хорошо, давай поговорим как взрослые, – он поджал ноги под себя и посмотрел на меня. – Да, Син, именно сейчас было бы очень полезно, чтобы метель наконец прекратилась. Но есть и другие решения этой проблемы, так что я не стану требовать, чтобы мы переспали. Особенно учитывая, что ты мне сегодня ясно дала понять, что больше ты во мне не заинтересована.

Теперь уже у меня на языке вертелось уничижительное выражение, но я подавила в себе желание дерзить. Если бы только это не звучало так, точно уязвленная мужская гордость. Во имя всех богов, это же я первой начала эту тему, о каком тогда принуждении может идти речь? Но хорошо, разговор должен все же быть целенаправленным, поэтому я взяла себя в руки.

– Я просто не в восторге от мужчин, которые не держат свое слово. Тем не менее я начинаю подозревать, что за твоим высокомерным фасадом, возможно, кроется порядочный парень, который поступает неправильно только по правильным причинам.

Едва я это произнесла, пропасть между нами точно стала больше, его лицо – замкнутее, а тон голоса – отстраненнее.