Песня, призвавшая бурю

И это сработало. Арез учуял мое возбуждение, и это, похоже, застигло его врасплох. На мгновение. А потом его изумление быстро сменилось недоверием, которое переросло в еще больший гнев, чем был прежде.

– Бесполезно, – резко заявил он. – Я не один из твоих ограниченных любовничков, которые теряют голову, когда ты симулируешь наслаждение.

– Ну и глупо, учитывая, что я ничего не симулировала, – фыркнула я, пожимая плечами. – А если ты мне не веришь, принюхайся получше, не пахнет ли ложью: потому что я думаю только о тебе. Потому что мне по неясным даже мне самой причинам плевать, что ты вакар, что ты Сир сиров, что ты вообще-то мой враг. Да мне даже на метель наплевать, понимаешь?! Потому что, когда я думаю, что ты со мной сделал, я чувствую, что хочу тебя, да так сильно, что это почти причиняет боль.

Я не солгала ни в одном слоге – и результат был великолепен. Глаза Ареза стали цвета жидкого золота. У меня перехватило дыхание, потому что в этот момент я осознала свою собственную ошибку. Я хотела поколебать его самообладание, но как-то не заметила, что и свое я в итоге тоже подорвала. От воспоминания о нашем поцелуе мой пульс уже участился, но когда я увидела реакцию Ареза на мое заявление и осознала, что и он безумно хотел меня, я каждой клеточкой своего тела почувствовала неодолимое влечение к нему. И это влечение родилось не из каких-то отдельных воспоминаний, оно было вполне себе реальным и актуальным. Вдобавок ко всему прочему Арез заметил это новое возбуждение во мне и только усугубил ситуацию. Его крепкое тело было так напряжено, будто он прилагал невероятные усилия, чтобы не сорвать с меня одежду прямо сейчас. Ох проклятье… С этим надо было заканчивать. И поскорее!

– Я не могу выкинуть тебя из головы, – продолжала я, отворачивая лицо от наигранного стыда, тем самым оставляя не защищенной от него свою шею. Явный признак подчинения, который кто-то вроде Ареза сейчас же распознал бы. – Я хочу тебя так сильно, что просто ненавижу себя за это… Ненавижу тот факт, что в твоих объятьях я чувствую себя в безопасности. Ненавижу это желание раствориться в твоей силе. Ненавижу, когда так хочу целиком и полностью тебе отдаться.

Опять же – я не лгала. Я чувствовала горячее дыхание Ареза на своей шее и задрожала. Он вдруг отпустил одно из моих запястий и взял меня за подбородок. Искры полетели в стороны даже раньше, чем он мягко, но настойчиво повернул мою голову к себе. Наши губы были так близко, что я уже ощущала их нежное тепло. Я провела рукой, которую он уже не сдерживал, по его руке, по груди, по шее… Он уже готов был поцеловать меня. Это было его ошибкой.

Я сомкнула пальцы вокруг его горла и дала волю одему, который все это время бурлил в моих венах. Онидка во мне вырвалась на свободу. У меня прорезались золотые когти и надавили на чувствительную кожу его шеи.

Арез замер. Вокруг будто тут же стало холоднее. Кровь еще не текла, но стоило только чуть-чуть дернуться, и беды было бы не избежать.

– Значит, нечего мне тебе противопоставить? – спросила я, усмехаясь.

Сверкающее серебро смешивалось в его глазах с жидким золотом. Оба цвета будто боролись за первенство – но однозначного победителя не было. Я чувствовала его сердцебиение под своими пальцами. Билось оно быстрее, чем обычно, что, конечно, было связано с его возбуждением, но и страхом, вероятно, тоже. Он облизал языком нижнюю губу – так медленно и задумчиво, точно хотел ощутить горький привкус своего гнева.

– Ну и что теперь? – опасно тихо поинтересовался он, и это был скорее вызов, чем вопрос. – Твои когти меня все равно не убьют. Возможно, ты выиграешь пару минут для своего побега, но потом у тебя начнутся серьезные неприятности, потому что на тебя будет охотиться очень озлобленный вакар.

Его выдержка меня впечатляла. Хотя его положение было куда критичнее, чем он думал.

– А я разве говорила о побеге? Я могла бы вытащить железный кинжал из твоего сапога и вогнать тебе его в сердце.

Он холодно улыбнулся.

– Да, могла бы, – признал он. – Но тогда ты бы не только убила Сира сиров, но и лишила бы его почетной смерти. И каждый вакар – включая моего безумного брата – счел бы своим священным долгом тебя преследовать. К тому же тебе бы не хватило хладнокровия, – очень-очень осторожно, чтобы я не решила, что от него исходит угроза, Арез отпустил мой подбородок и положил руку мне на бедро. – Нет, Син. Единственное, чего ты добилась этим представлением, – это показала мне, насколько безвольной тебя делает мысль, что я к тебе прикоснусь.