Песня, призвавшая бурю

– Возможно, – с усмешкой согласился Арезандер. – Но они не единственные, кто меня беспокоит. Этот крупный парень, которому ты у всех на глазах дала от ворот поворот, весь вечер твердит, что ты избранная, которая этой ночью согреет его постель и не даст уснуть до самого утра, – невозмутимо продолжал он. – Кажется, его зовут Рукаш. Хотя мне и не до конца ясно, что между вами двумя происходит. Но его запах так к тебе приклеился, что можно подумать, будто вы уже несколько недель сношаетесь как кролики.

Я замерла, точно громом пораженная, и моргнула.

– Я… э-э… я его даже не знаю толком. Он…

Мне было плевать, что Арезандер решил, будто у меня с Рукашем интрижка, хотя тем самым он указал на мой крайне паршивый вкус. Нет, я просто чувствовала себя так, словно меня макнули в грязь, и теперь мне хотелось от нее отмыться. Это ощущение в какой-то мере раздражало.

– …он… э-э… я просто одолжила его накидку.

– Под «одолжила» ты имеешь в виду «украла»?

– Не совсем, но я ее уже вернула!

– Ну разумеется, – Сир вздохнул. – Ты под моей защитой, а значит, я не отдам тебя парням с сомнительными намерениями.

– Зато уж ваши-то намерения ну ни капельки не сомнительные…

Как это часто случалось, мой язык оказался быстрее моего рассудка, однако Арезандер ответил на мой цинизм широкой ухмылкой, слегка обнажив клыки. Он протянул руку к моему лицу.

– Мои намерения, – заметил он, с любопытством перебирая выбившуюся из-под моей шапочки короткую прядь моих волос, – здесь не обсуждаются.

По шее вниз пробежали мурашки, когда он меня коснулся. Я чувствовала обжигающее покалывание в нервных окончаниях, брызнули в стороны крошечные искры. Вот дерьмо! Я и позабыла, как быстро начинали расти мои волосы, когда я теряла контроль над одемом в крови. И именно сейчас у меня при себе не было кинжала, чтобы остановить это все.

Неожиданно я почувствовала, как пальцы Арезандера нежно касаются моих висков, гладят их. Так, это явно было нечто большее, чем простое любопытство. Я удивленно уставилась на него и поняла, что эта его нежность предназначалась не мне. Я просто снова была зрительницей его очередного маленького спектакля.

– Это ошибка, – заявила ему я, а его пальцы продолжали скользить по моему лицу – по щекам, по подбородку…

– Что именно? – невинно спросил Арезандер.

У меня кончилось терпение. Я демонстративно закатила глаза и нырнула под его рукой, чтобы прекратить этот фарс. По крайней мере, хоть что-то хорошее было во всем этом: теперь я точно знала, что он не собирался сближаться со мной сегодня ночью.

Молча направилась я к лестнице – хотя этот темный крутой подъем не заслуживал так называться. Даже точеный поручень не мог избавить от ощущения, что это скорее стремянка, ведущая в дыру в потолке.

На первых же ступеньках Арезандер меня догнал. Я знала, что он идет по пятам, и мурашки невольно усиливались.

– Третий этаж, – проинструктировал он.

Под самой крышей то есть? Вот уж я счастливица! Там наверняка не только дико холодно, но и достаточно далеко от любого имеющегося здесь выхода. Если я не собиралась прыгать из окна, сбегая от его высокомерия, дела были очень плохи.

Я покорно продолжала подниматься по скрипучей лестнице и поняла, что была права в своих домыслах. Чем дальше мы удалялись от теплой пивной, тем значительнее падала температура. Уже на втором этаже я чувствовала, что у меня замерзает дыхание, а уж под крышей я даже обнаружила изящные ледяные кристаллики, причем не только на окнах, но и на прилегающей стене.

– Налево, – руководил Арезандер, ведя меня дальше по извилистому коридору, освещенному лишь парой беспомощно мерцающих свечей на стенах. Пройдя семь дверей, за которыми уже слышалось похрапывание, Сир остановил меня перед восьмой и последней. Он вытащил ключ и отпер заржавевший замок. Я готовилась к худшему, потому что знала, что часто ночлежки вроде этой предлагают своим постояльцам крошечные старые комнатушки с соломенным матрасом, где жутко воняет испражнениями. Тем сильнее было мое удивление, когда я ощутила теплый воздух и мягкий свет. Арезандер первым вошел в маленькую, но уютную комнатку со столиком, скамейкой и шкафом, раскрашенным яркими цветами. Он повернул куда-то вправо и внезапно исчез.

– Чем дольше ты медлишь, тем больше тепла мы теряем, – его голос пробудил меня от моего изумления. Я поспешно вошла и закрыла за собой дверь. Сейчас я видела, что открытый проход вел во вторую комнату. Эта была не больше первой, но зато там были отдельный камин и двуспальная кровать. Похоже, Арезандер, прикидываясь танцором, не только проставлялся раз за разом, но и смог обеспечить себе одни из лучших апартаментов.

Он вернулся с подушкой и несколькими одеялами и бросил все это на деревянную скамью.

– Располагайся, – буркнул он и снова исчез в своей отдельной спальне. Эта резкость, с которой он указал мне на мое спальное место, и тот факт, что он не намеревался обращать на меня никакого внимания, наверное, должны были унизить меня. Но мне это казалось величайшим подарком сегодняшнего вечера. Это избавляло от многих нервных дискуссий.