Песня, призвавшая бурю

В этот момент я заметила, что два вакара со скрещенными руками и вскинутыми бровями наблюдают за каждым моим движением. И на их лицах было одинаковое выражение. Этакая смесь веселости и изумления. И обоим, похоже, было совершенно все равно, что девушка, так угодливо развлекавшая их доселе, сейчас мрачно смотрела на них.

– Что? – раздраженно спросила я.

Ривен повернул голову к Сиру.

– Ты претендуешь? А то я могу перехватить инициативу.

Арезандер бросил на друга предостерегающий взгляд.

– Прочь с моих глаз!

Ривен, смеясь, отвесил поклон и исполнил повеление Сира – разумеется, не без того, чтобы не взглянуть на меня еще раз.

Теперь была моя очередь скрестить на груди руки.

– На что это вы претендуете? – подозрительно спросила я, когда Ривен покинул комнату.

Если он думал, что…

Я вдруг перестала что-либо соображать, когда глаза Арезандера неожиданно засветились золотом. Он подошел ко мне. Стремительно, как хищник на охоте. В следующий миг он прижал меня спиной к стене.

– На то самое… – хрипло прошептал он.

Его губы накрыли мои в захватывающем поцелуе, пробуждающем мое желание, к которому я оказалась совершенно не готова. Между нашими губами мелькали крошечные искорки. Жар пронесся через все мое сознание, захватывая его, и я не могла не ответить на это настойчивое действие. Я инстинктивно закрыла глаза и обвила руками его шею – все, испытательный срок официально закончен. Арезандер же больше не довольствовался одними только моими губами, как во время нашего первого поцелуя. Теперь в игру вступили и его руки. Они касались моей талии, бедер, спины. Он бескомпромиссно прижимал меня к себе, заставляя меня чувствовать силу, дремлющую под его кожей. При этом прикосновения его были совсем не грубыми. Нет, они были полны чувственности.

О боги, теперь я ощущала сумасшедшую зависимость от всего, что он со мной делал. Я дышала его поцелуем, как будто он был мне нужен для того, чтобы выжить. Буквально таяла от похотливых ласк его языка и с вожделением выгибалась к нему навстречу. Я хотела большего, мне нужно было больше, поэтому я погрузила пальцы в его шелковистые волосы, притянула его к себе и побуждала его утихомирить его жгучий голод, который его переполнял. Мое нетерпение вызывало у Арезандера улыбку, и одна только эта улыбка была сладчайшим соблазном, вкус которого я могла ощутить на своих губах. При полнейшем душевном спокойствии он отвечал равным на равное. Когда его пальцы коснулись моего затылка и начали медленно прокладывать себе путь сквозь мои волосы, все мои чувства будто взорвались от наслаждения. Я запрокинула голову и, хрипя, хватала ртом воздух. Вскоре я почувствовала горячие губы Арезандера у себя на шее. Мой хрип превратился в безудержный стон, который только больше возбуждал его. Его язык танцевал по моей коже, пробовал мой пульс, поддразнивал и соблазнял меня, пока я наконец не прижалась к нему, тихонько поскуливая. Когда же его клыки очень-очень нежно, но захватывающе провокационно царапнули по моей коже, я потеряла остатки самообладания. Мой укус доставил бы тебе гораздо больше удовольствия, чем ты могла бы себе вообразить. Интригующее обещание Арезандера обжигало мои мысли. Никогда бы не подумала, что нечто настолько смертоносное может так возбуждать. Уж точно не после всего, что сегодня произошло. Тихое мурлыканье, вырвавшееся из горла Арезандера, сводило с ума. Одем в крови прорывался наружу. Кожа будто натягивалась, зубы скрипели, и ногти превратились в золотые когти.

Чистая паника охладила мое желание так резко, будто я спрыгнула в ледяное горное озеро.

– Перестаньте! – в отчаянии выдавила я. – Пожалуйста.

По-прежнему плотно зажмурив глаза и сжав кулаки, я надавила на его грудь, в результате чего Арезандер немедленно от меня отстранился. Я чувствовала, что он дышит так же тяжело, как и я, и его крепкие мускулы под моими руками пробуждали невероятную тоску. Это было слишком. Я поспешно убрала руки, перекрыла ими свое тело и сосредоточилась на том, чтобы набрать побольше воздуха. Прошло уже очень много времени с момента, как я потеряла контроль над одемом, окунувшись с головой в удовольствие. И такого я еще не испытывала. Это никогда не происходило так быстро. Так интенсивно. Так мощно. Это меня так потрясло, потому что это приводило к весьма болезненному осознанию: видно, я всю свою жизнь только воображала, что знаю, что такое настоящая страсть. Я была так слепа. Как будто все это время я томилась и тосковала по одному только лунному свету, а сейчас вдруг выяснила, что существует еще и солнце.

– Я не хотел тебя напугать, – голос Арезандера казался темным и мрачным от захлестнувшего наслаждения, но к его тону примешивалось что-то еще. Сожаление? Раскаяние? – Я не стану тебя кусать, пока ты сама прямо этого не просишь. Сегодняшнее утро было… исключением. Если бы я мог избавить тебя от боли, я бы это сделал.

Он что, решил, что я так запаниковала из-за его клыков?