Песня, призвавшая бурю

Я вытаращила глаза, возвращаясь обратно в реальность. Значит, вот что было у Ареза на уме? Он считает, что ссоры и ругань решат все проблемы? Что мне нужно только выплеснуть мою ярость и все будет как прежде?! Да он понятия не имел, какая я, когда в ярости.

– Дай мне встать, пожалуйста.

Мой голос был холоден, как ветер за окном, и Арез негромко застонал. Он не пошевелился, но по его дыханию я чувствовала, что он уже тоже полностью проснулся.

– Я сожалею о том, что вчера случилось, Син, – начал он очень серьезно. – Было ошибкой оставлять тебя наедине с Рукашем.

– Нет, ошибкой было требовать от меня исполнить песню в третий раз.

Больше сказать на этот счет было нечего. Я не хотела ничего объяснять, не хотела слушать его оправдания. Это не отменило бы того факта, что он нарушил данное слово. Поэтому я изо всех сил сопротивлялась мягкому давлению его объятий, пока Арез наконец не отпустил меня. Только вот на краю кровати мой побег завершился. Я и забыла, что мне не хватает основных предметов одежды: брюк, плаща, обуви… При таких обстоятельствах, конечно, будет проблематично демонстрировать свою едва-едва обретенную независимость.

– Как ты? – осведомился Арез.

Удивительно, что он решил сменить тему. Похоже, он и вправду был не в настроении ругаться.

– Лучше не бывает.

Я не лгала – по крайней мере, в том, что касалось моего физического состояния. Горькая паста, которую дала мне Заха, сотворила настоящее чудо. Я чувствовала себя превосходно. Была полностью исцелена. Даже в затылке боли не ощущала. Не было ни синяка, ни шишки, ни шрама. Как будто вчера мне просто приснился кошмар.

– Син, тебя вчера жестоко избили и едва не изнасиловали. Так что не могла бы ты прекратить притворяться, будто это нормально?

Во мне вспыхнул гнев, но я смогла его преодолеть.

– А как мне еще действовать в такой ситуации? – холодно спросила я. – Сломаться, разрыдаться и броситься в объятья тому, из-за кого я и оказалась в таком положении, чтобы он меня утешал? Может, тебе от этого и стало бы легче. Но мне это ничего не даст. Все, что мне сейчас нужно, – это свобода и какая-нибудь одежда.

Арез молчал. Повисло напряжение. Я двенадцать раз успела вдохнуть и выдохнуть. Смотреть на него я избегала, но могла отлично себе представить его мрачную мину.

– На комоде посмотри, – сказал он наконец. – Заха одолжила.

Заха была здесь?!

Я почувствовала, как Арез пошевелился. Я поспешно выбралась из-под одеял, потому что боялась, что он попытается снова сблизиться со мной. Но, покосившись на него, я увидела, что он просто перевернулся на спину и теперь потягивался, как большой кот. Он по-прежнему заметно поигрывал мускулами обнаженного торса, но это заставило меня похолодеть. После вчерашних событий я смотрела на него другими глазами, и влечение к нему сейчас было погребено под таким же толстым слоем льда, что и ночлежка. Тот, кто однажды нарушил слово, не сумел бы вернуть мое доверие ни внешней привлекательностью, ни самыми жаркими поцелуями.

Не говоря ни слова, я по холодному полу направилась к комоду, на котором меня действительно ждала стопка черных вещей. Пока я рассматривала их, выбирая, что мне могло бы подойти, на кровати снова стало тихо. Мне не нужно было даже оборачиваться, чтобы узнать почему. Я ощущала на себе горящие взгляды Ареза, которые будто проникали прямо под кожу. Конечно, заметил, что на мне было – или точнее, чего не было – этой ночью. Из его горла вырвался довольный рык.

– Как хорошо, что я этого раньше не знал…

Я закатила глаза.

– А то была бы тяжелая ночка, да?

Моя язвительная усмешка его совершенно не задела. То есть Арез, конечно, казался застигнутым врасплох, но его это не ошеломило. Более того, он даже одобрительно фыркнул, а потом спокойненько заявил:

– С тобой все ночи тяжелые.

Так, ладно, сама напросилась. И тем не менее я была просто в шоке от того, что он все еще высокомерно полагал, что может обвести меня вокруг пальца. Как будто его поступок не имел последствий. Время показать ему правду.

– Ну, – невозмутимо отозвалась я, – тогда тебе сейчас лучше отвернуться.

Все с тем же невозмутимым видом я начала расстегивать рубашку Тилларда, не обращая внимания на Сира – нет, не провокативно, не эротично, просто как будто его тут и не было. Я даже не думала, что стоит стыдливо повернуться к нему спиной, примеряя вещи Захи. Больно много ему чести было бы. Пусть теперь сам локти грызет, видя, как он мне безразличен.

Когда Арез понял, что я делала, он медленно и громко выдохнул. Звук этот был одновременно и возбужденным, и раздраженным. Только вот его возбуждение больше не находило отклика во мне. Я невозмутимо продолжала расстегивать рубашку, пуговку за пуговкой, а в глазах Ареза бушевали волны чистейшего жидкого золота, лицо же становилось все мрачнее. Когда рубашка была расстегнута, я сбросила ее с плеч. И в этот момент он, выругавшись, поднялся с кровати и направился к умывальнику.

Вот и установились новые границы.