Песня Рахеро и другие баллады

Хоть он людей совсем не видел, ни слов, ни ласки не встречал,
С себя всё лишнее отбросив, он вырос, огроменным стал.
А между тем его два брата обычными детьми родились:
Таи-ити и Таи-нану[127]

в семье родителей растились.

И как-то раз пошёл Тауту, чтобы леса те посетить,

Он друг был короля Таихиа, хотел рангоут раздобыть[128].

Дух Веро-хути-и-те-раи тут Хоно-уру пробудил,

К нему с небес опять спустившись, ему все вести сообщил:
«О, Мауи[129]! Ты просыпайся! Встречать Тауту поднимись.
Он короля друг, это значит, – твои свершенья начались».
И великан тут приподнялся, Тауту здравия желал,
Спросил, куда тот направлялся, и в путь удачи пожелал.

Тауту, к королю вернувшись, ему всё сразу излагал:

«Там великан – в пол-Фатутиры[130], долину он собой занял.
Он говорит, что внук твой первый. Ему лишь только захотеть,
Он всё Таити враз захватит и станет королём сидеть».
Король ответил: «Прикажите, чтобы он на ноги поднялся,
Чтоб мы увидели отсюда, так ли велик он, как казался».

К Ауа-тоа шёл посланник и королевский нёс приказ:

«Король Таихиа велел, чтоб ты исполнил тот же час:
И сделал так, чтоб сын твой первый, тот о котором он не знал,
Что там лежит в конце долины, на ноги в рост свой полный встал».
Два младших брата великана пошли с посланником искать
И, Хоно-уру обнаружив, команду передали встать.

И Хоно-ура им ответил: «Перед Тауту встать не мог,

Ведь нету у меня повязки, чтобы прикрыть начала ног».
И братья принесли повязку (едва таща, так тяжела):
«Вот тебе пояс, одевайся, то наша мать тебе ткала».
И ещё раз они сходили, чтоб принести ему поесть[131].
Сказали: «Хоно-ура, кушай, чтоб были силы встать и сесть».
И он своим ответил братьям: «Давайте все еду делить».
На пять частей всё разделили: одна – для духа, стало быть;
А остальное сами съели. Однако сумерки спускались,
И Хоно-ура отослал всех, сказав, чтоб те не сомневались.

Посланник с братьями вернулись домой, чтоб переночевать,

А Хоно-ура приподнялся, чтобы повязку повязать.
И, повязав, спросил у духа: «Что делать нам теперь? Скажи».
И тогда дух ему ответил: «Вставай, свой рост всем покажи!»
И великан поднялся с песней до половины гор высот[132],
И, замерев, спросил у духа: «Такой мой рост теперь сойдёт?»
«Нет-нет! – так дух ему ответил, лишь протестуя горячо: –
Чтоб все в Таити поклонялись, ты должен подрасти ещё».
И он тогда, ещё подросши, Тахуа-рева[133] выше стал,
На земли племени взирая, он громогласно напевал:

О, мой простор, что подо мною

Светилом гретая земля,
Могу обняться я с горою,
У Солнца голова моя,
То королевство, где страдал я,
Где без одежды пребывал,
Где зверем выл ещё недавно
И где в безвестье горевал…

Достигнув неба головой, он ждал, чтоб солнце появилось,

И вот рассвет опять пришёл, и все в Таити восхитились.
Все говорили: «Поглядите! Какой тот человек большой,
И как ни высилось бы солнце, он ещё выше головой».

«Тауту, что теперь мне делать?» – с небес герой наш вопрошал.

«Вернись в долину Фатутиры и ешь платаны[134]», – тот сказал.
К подножию Тахуа-рева стал Хоно-ура уменьшаться,
К себе в пещеру он забрался и лёг там, чтобы отсыпаться.