Песня Рахеро и другие баллады

Одну лишь ночь передохнувши, потом, на завтраке, с утра,
Ауа-тоа тестю с тёщей тут говорит: «Ну всё, пора!
Пора нам путь с моей женою в предел моей страны держать».
Собрали им еды в дорогу, циновок дали, чтоб лежать.
Он на копьё повесил ношу, забрал жену и вышел в путь.

Им встретились в лесу два воина: один высок, другой – ничуть,

И говорили: «Все мы воины, так, братство воинства храня,
Оставь на нас свою супругу, пусть развлечёт нас среди дня».
Ауа-тоа согласился: «Жена пусть скрасит ваш досуг,
Но только здесь, у этой речки», – так ограничил их супруг[118].

Они, нарушив все запреты, решили женщину забрать.

То принц заметив, рассердился и, взяв копьё, бежал карать.
Хоть и длинна была погоня, в конце он всё же их догнал,
Своим копьём сразил обоих и их останки закопал,
Себе забрав все их пожитки, назад вернул свою жену
И с ней к долинам Таароа продолжил путь в свою страну.

Там их родители встречали и их к мараэ[119]

отвели,Где из платана[120] листьев крупных дом для их свадьбы возвели.
И пир чтоб свадебный устроить, еды запасы там их ждали
Там были фрукты, таро, птицы и угри горных рек лежали,
И люди там со всей округи собрались вместе пировать,
Чтоб праздник королевской свадьбы в своём народе отмечать.

Когда жене Ауа-тоа рожать уж сроки подходили,

Ей женщины её народа корзины с эйнаа[121] приносили.
И рано утром принц, проснувшись, принёс дрова и печь раздул,
Чтоб эйнаа жареных готовить, достав их, в листья завернул,

И, приготовив так, принцессе еду поднёс с почтеньем он,

Она, поев, была довольна, и он был удовлетворён[122].
А вечером она кричала от болей схваток родовых,
И вот родился Хоно-ура, но не похож был на других,
Он не похож был на ребёнка, не собирался он кричать,
Родители уже хотели зверюшку ту земле придать,
Но Веро-хути-и-те-раи[123] с небес к ребёнку снизошёл,
И пробудил его сознанье, и разум в чувство произвёл:
«Давай, восстань! О, Хоно-ура, – звучали так слова внутри, –
Пускай родители узнают, что воин ты. Заговори!»
И Хоно-ура, пробудившись, сказал родителям своим:
«Нет! Хоронить меня не надо! – вот так он обратился к ним. –
Родитель мой, Ауа-тоа, меня ты должен пощадить,
Чтоб вырос я могучим воином и людоеда смог убить,
Что угрожать будет народу из зверских Ту-ма-тахи[124] стад.
Я члены лишние отброшу[125], и мной ещё ты будешь рад!»

Те-море-арии-вахине, что мать его, тут говорит:

«Ты слышал, муж Ауа-тоа? Не так ли речь людей звучит?
Он говорит, могучим воином он в будущем сумеет быть,
Из Ту-ма-тахи людоеду ещё он должен отомстить;
Он говорит, что отпадёт всё, что лишнее сейчас на нём,
Он просит, чтоб не убивали, тебя зовёт своим отцом…»
«Мы убивать его не станем, знать, неугодно то богам,
В Пофату-ваа[126] я пещеру его снесу, оставлю там». –
Сказал так принц Ауа-тоа. И сделал так, как он сказал:
Там средь камней дитя оставил, чтобы никто о нём не знал.