Песня русалки

Бургграф тут же сорвался со своего места, упал на колени и начал покрывать поцелуями мои руки, перемежая их тонкими всхлипами «спасибо, спасибо, спасибо…». Несколько мгновений я собиралась с решимостью, а затем, наконец, открыла рот и завела первые ноты знакомой мелодии.

При первых звуках песни мужчина напрягся, крепко сжимая мои ладони в своих руках. Но чем больше уверенности набирал мой голос, тем сильнее начинали сиять его глаза. Он нервно облизнул губы и низко, непривычно застонал. Свадебная песнь будоражила и мою кровь, но я не утратила сознания. Четко понимая: я не хочу этого мужчину. Но остановиться и прекратить петь тоже не могла.

Бургграф тем временем распалялся все сильнее. Его губы насытились моими ладонями и начали путешествие вверх до локтей, делая короткие паузы на нежные поцелуи и легкие покусывания кожи. Как бы мне не было радостно, что песнь действует, мне не хотелось лечь с ним на ложе. Но я чувствовала, что еще немного, и мы переступим грань, за которую невозможно отступить обратно.

И именно в этот момент раздался тихий и нежный голос, который я никак не ожидала услышать в спальне бургграфа:

— Любовь моя…

У высокой кровати стояла Фиона в полупрозрачной ночной рубашке. Тонкая ткань не скрывала ничего. Нет, наоборот, она только подчеркивала пышную грудь и несоизмеримо узкую, по сравнению с широкими бедрами, талию. Темные крупные соски натянули тонкую ткань, выдавая, насколько взбудоражена происходящим хозяйка. Глядя на взволнованную девушку я чувствовала себя лишней. И все равно не могла остановить песнь, рвущуюся из горла по собственной воле.

Бургграф повернулся на голос супруги и замер. Девушка призывно протянула к нему руки и еще раз позвала нежным голосом: — Бернард, иди ко мне…

Тут я, наконец, собралась с силами и замолчала, сумев прекратить песнь. Тогда бургграф отмер, поднялся с колен и несмело начал идти навстречу супруге, не отрывая от нее взгляда. Наблюдая, как она тянется ему на встречу, я затаила дыхание. А Фиона мягко обхватила мужчину за шею и притянула его лицо для поцелуя. И в этот момент они будто забыли о том, что я все еще здесь. Руки бургграфа смяли пышные бедра, приминая ткань ночной рубашки. Он подхватил девушку, а та обняла его коленями. И так, единым целым, они двинулись к брачному ложу.

Мне хотелось отвернуться, а еще лучше выйти, но я не могла, завороженная открывшейся картиной. Как тогда, стоя в маленькой комнатке и подглядывая через решетку за вечером в доме утех.

Вот бургграф опрокинул Фиону на кровать и начал путешествовать губами по ее телу, разрывая руками рубашку на части. Девушка низко застонала и выгнулась, подставляя грудь под поцелуи. Его голова опускалась все ниже, скользя по животу. Руки властно развели бедра в сторону, и он нырнул прямо между ними. Мне стало тяжело дышать, словно в комнате кончился воздух, в голове все перемешалось. Я смотрела на них, слушала всхлипы Фионы и вспоминала нежные, но твердые губы Анкера и его гибкий язык. Девушка тем времен стонала все чаще и громче, ее голос становился все выше и почти срывался на крик. Наконец, он достиг своего пика. Услышав длинный протяжный возглас, бургграф, шатаясь, будто пьяный, отстранился и сбросил с себя халат. А затем навалился на девушку сверху, резко вбиваясь в нее ягодицами.

Я почувствовала, как мои щеки заливает краска стыда. И замотала головой из стороны в сторону, пытаясь сбросить наваждение. Это помогло. В тот же миг я ощутила, что больше ни секунды не хочу находиться в этой спальне. Ее хозяева, увлеченные друг другом, не обращали на меня внимания. Поэтому я вскочила и бросилась к дверям. К счастью, они оказались незаперты.

В тусклом свете свечей я бродила в коридорах, пытаясь найти лестницу наружу, пока не наткнулась на одного из слуг. Он молча проводил меня до моей комнаты. Там, не раздеваясь, я бросилась на кровать и до утра ворочалась, не в силах уснуть. Перед глазами все еще стоял голый зад бургграфа, а в ушах слышались стоны Фионы.

Кое-как подремав несколько часов, к полудню я встала разбитая и расстроенная. Пока Кэти шнуровала платья, я погрузилась в размышления.

То, что мой голос подействовал на Бернарда — отличная новость. Для самого бургграфа и его супруги. Но я снова висела на волоске, чудом избежав роли девицы для утех. Фиона появилась очень вовремя. Только благодаря ей мне удалось отделаться ролью наблюдательницы. Неизвестно, обойдется ли все так же в следующий раз? И когда он произойдет? Захочет ли бургграф повторить все сегодня ночью? Удастся ли мне снова остаться в стороне от их утех? И захотят ли они отпустить меня когда-нибудь?

— Ох, госпожа, что же это?! — резко вскрикнула Кэти. Она с ужасом смотрела на свои пальцы.

— Что там? Покажи, — протянула я руку, пытаясь взять то, что она держала на ладони.

— Это… это ваша кожа, госпожа. Такое бывает, если сгореть на жарком солнце. Но вы же никуда не выходили из поместья…