Песня слов

Я – обладатель старых фимиамов,
Кадильниц много у меня,
Но нет богов, кругом лишь ямы
И нет призывного нигде огня.

Один сижу в забытой желтой башне,

Где режиссирует печаль обыкновенных дней
И делает она из девочки вчерашней,
Какой-то талисман и снова ночь мрачней.

А рядом – белого металла трубка,

Лежит кокетливо причудливо язвя –
«Возьми Его, еще одна минутка, –
Лицом он не ударит в грязь!»

И я беру и снова опьяняюсь –

Какое дело мне, что где-то жизнь идет
Во мне весь мир и в миге я меняюсь,
И для меня минута – целый год.

Безумие *

Я построил себе из слоновой кости башню,
Ведь надо сохранить все то, что я имею,
Ведь среди запасов грязных и вчерашних
Есть великолепная белая лилея.

Моя башня стройная, как старый замок,

Крепкая, как корабельная рея,
Смотрит как картина из рамок
И вся полна мыслей, как картин – галерея.

Но среди этих мыслей есть одна моя любимая

Это – мысль о моем безумии
И она жалит и ласкает меня неудержимо
И дает мне все муки раздумия.

Опьянение *

Мне камни шепнули: «Ты умер».
Я камням ответил: «Я жив».
Ехидно смеялся красный нумер,
Я крикнул: «Что ты смеешься мне душу убив!»

Угрюмо падала вода на панели

Как на беловатую жестяную лохань,
За каменным забором беседовали ели
И березы отдавали осени желтую дань.

Я шел и думал: «Опять осень

И опять я смертельно пьян…»
И видел усмешку сосен,
Сквозь серебристый туман.

Где-то за стеной играли серенаду,

«Направо!» – кричал городовой,
Я прошептал: «Мне ничего не надо…»
И пошел, покачиваясь, домой.

Меланхолия *

Боже! Какое нудное и серое существование
Жить всегда по определенной мерке
Не чувствовать в себе какой-нибудь мании,
Не видеть Дульцинеи в Верке.

Неужели, все для меня прошло,

И я стал обыкновенным, сереньким человечком,
Который утром гребет обыкнов<енным> веслом,
А вечером греется у печки?

Неужели, я в солнце не увижу топаз

В луне – бледное личико царевны,
И когда пробьет двенадцатый час,
Не буду мечтать и вздрагивать нервно?..

Новелла *

Он построил великолепную башню
Из красивых, голубых планет.
Долго смотрел на зеленую пашню,
Говорил: «Я – поэт!»

По вечерам, в часы томных грез

В башне раздавалась музыка
И какой-то голос полный слез
Жалел добровольного узника.

И однажды узник вспомнил, что он человек,

И ему захотелось обыкновенного счасть<я>,
Без закатыванья судорожных век,
Без речей о неге и страсти.

И он отправился в какой-то кабак

И, грустно сидя за грязным столиком,
Курил скверный дешевый табак
И душой рыдал до коликов.

А затем поднялся и, уныло осматриваясь,

Прошептал: «Я вечно одинок, как весталка».
И меланхолически покачиваясь
Он отправился, опираясь на палку.

Сказка *