Песня Волчьей луны (СИ)

Арьяна усмехнулась. Она держала Ирвина под руку — твердую, напряженную — и впервые чувствовала себя по-настоящему близко с кем-то.

— Она же не дура вот так подставляться.

Ирвин выглядел так, словно не меньше недели провалялся в постели, страдая от легочной жабы — бледный, осунувшийся, какой-то помятый. “Мы истинная пара, — подумала Арьяна. — Теперь всегда будет вот так. Что-то случится с одним, и второй будет страдать”.

Теперь они связаны, и эта связь неразрывна. Это, наверно, и есть та вечная любовь, о которой так восторженно распевают свои песни поэты, когда один не может жить без другого. Когда Арьяна думала об этом, то в груди начинала ворочаться ледяная жуть.

А если они разъедутся в разные страны? Поймет ли она, что Ирвин, например, умер, или нить, которая соединяет истинную пару, не сможет растянуться на половину мира? Что случится, если Арьяна, допустим, полюбит кого-то другого — что при этом почувствует Ирвин?

Истинная пара. Ужасный способ приковать людей наручниками друг к другу. Нет, это не благословение небес, это проклятие — во всяком случае, сейчас Арьяна видела все это именно так.

— Теперь нам надо быть очень осторожными, — сказала Арьяна, когда они сели в мобиль. За рулем был незнакомый молодой человек, в чертах его острого лица виделось что-то крысиное. — Мы едва не умерли.

Ирвин понимающе кивнул.

— Такова наша суть. Ты очень бледная, не надо так волноваться.

— Не надо волноваться? — Арьяна посмотрела на него, не в силах скрыть удивление. — Ты едва не погиб из-за меня.

Ирвин улыбнулся. Погладил ее по руке.

— Вообще истинные пары живут очень долго. Долго и счастливо, — ответил он. — Один вытягивает второго из беды, так что… в общем-то, нам не о чем волноваться.

Он посмотрел в окно, на изящную решетку городского парка, за которой клоуны в золотых халатах раздавали детям розовые облака сладкой ваты на палочках, и признался:

— Но я, конечно, страшно испугался, когда ты упала. Я ни за кого так не боялся.

В носу защипало, а глазам сделалось горячо — вот глупо будет, если она сейчас расплачется. Арьяна провела ладонью по щеке, посмотрела на Ирвина — тот сейчас казался настолько открытым и искренним, словно связь истинной пары распахнула перед Арьяной его душу.

— Это неправильно, — сказала Арьяна. — Ты не должен мучиться и умирать из-за того, что я умираю. Это…

Она не смогла подобрать нужного слова.

Когда мобиль въехал в ворота их с Ирвином дома, то Арьяне почудилось, что она и правда вернулась домой. Не во дворец короля Якоба, а в то место, в котором ее ждали и встречали с теплом — не потому, что она принцесса, а потому, что это просто она, Арьяна. Когда они вышли из мобиля, поднялись по ступеням и вошли в гостиную, то она обернулась к Ирвину и спросила:

— Ты правда уверен, что мы будем жить долго и счастливо?

Он помолчал. Задумчиво погладил согнутым указательным пальцем по ее щеке, и Арьяна вспомнила, как просила его дать ей возможность выбора. Есть ли такая возможность вообще там, где два человека пришиты друг к другу тонкой острой иглой?

Сейчас она чувствовала эту близость всей кожей. Всей своей сутью.

— Уверен, — ответил Ирвин. — Знаешь, я хотел увезти тебя куда-нибудь подальше. Запереть в комнате, чтобы с тобой никогда ничего не случилось.

— Потому что хочешь жить? — спросила Арьяна. В глазах Ирвина проплыли золотистые блестки, словно волк, который был скован в глубине его души, вдруг шевельнулся и напомнил о себе.

— Потому что не хочу тебя потерять, — он усмехнулся, махнул рукой, словно стеснялся, как школьник, того, о чем говорил. — Потому что тогда я лишусь не жизни, а человечности. Да, это трудно понять, но…

— Я понимаю, — сказала Арьяна. — Давай попробуем просто жить. Не запирая друг друга в комнатах.

Ирвин кивнул — приобнял ее за плечи не любовным, но дружеским жестом. От него веяло уверенностью, теплом и чем-то еще, чего Арьяна не смогла разобрать.

— Где Бейлин? — спросила она. Это выглядело каким-то неправильным: младшая княгиня хармиранская едва не умерла, а ее телохранительницы не было рядом. Ирвин неопределенно пожал плечами.

— Я сегодня ее не видел. Даже странно.

“Странно”, — мысленно повторила Арьяна.

Ей сделалось не по себе.

Очень сильно не по себе.

* * *

О судьбе Бейлин Ирвин узнал практически случайно: новый водитель обмолвился, что ее видели в одном из кабинетов княжеских дознавателей. Оставив Арьяну дома, Ирвин собрался было поехать к Лотару, уточнить, как идет расследование, но приказал развернуться и ехать в княжеский дворец.

Они с Бейлин не испытывали особой симпатии друг к другу, но и врагами они тоже не были. После времени, проведенного бок о бок, Ирвин даже начал думать, что телохранительница понимает его — во всяком случае, она почти перестала бояться и на ее скуластом лице никогда не появлялось того брезгливого презрения, которое Ирвин видел у остальных при своем появлении.

И раз она оказалась у дознавателей, значит, дело было плохо.