Песня жаворонка

— Мисс Лоуэлл, это Дженнифер Морган, привет! — послышался хорошо знакомый ей голос. — На ваше имя сегодня пришло сообщение из «Фаст комьюникейшн». Профессор Уиланд сказала, что вы уезжаете, но я подумала, что все же нужно обязательно позвонить. Ведь сообщение адресовано лично вам.

— Мне? — удивилась Элис.

— Да. Вот я записала: «Просьба передать лично Элис Лоуэлл». А отправитель тот же — с инициалами «ЭЛБ».

В голове у Элис все перемешалось. Она бессильно опустила руку с трубкой на стол.

Откуда Тони узнал, что именно она выступала под именем Мэрион? Или это было известно ему с самого начала, и он просто скрывал от нее? Нет, невозможно, не может быть! Профессор Уиланд сообщила бы ей…

Но тут внезапная мысль осенила ее, и Элис вздрогнула. Внутри все похолодело от ужасной догадки. Вчера утром она удивилась, что Тони так рано уехал, не сказав ей ни слова, и решила, что он поспешил на пресс-конференцию. Но эти записи телефонных сообщений из «Фаст комьюникейшн» лежали на кухонном столе. Тони наверняка наткнулся на них и прочитал, поняв, что Мэрион — это она. Сердце у нее сжалось при мысли о том, что он счел ее предательницей. С хриплым стоном она разорвала все письма на мелкие кусочки и бросила в корзину. Потом вспомнила, что телефонная трубка до сих пор лежит на столе.

— Дженнифер! — с надеждой воскликнула она.

— Да-да, я слушаю, — отозвалась секретарь. — Я сейчас зачитаю вам это сообщение. Правда, оно очень личное…

— Н-ничего, — бессильно выдохнула Элис.

— Тогда слушайте:

Моя дорогая, любимая Элис! Позапрошлым утром я случайно обнаружил, что именно ты под именем Мэрион составляла для меня тексты, в том числе и последний, с которым мне предстояло выступить перед журналистами. И почувствовал себя обманутым. Ведь я считал тебя самым честным и искренним созданием на свете, а ты скрыла от меня свое участие в делах моей компании и свое несогласие с позицией руководства в последнем скандальном деле. Но, признаюсь, я ошибся, и мне не следовало обижаться на тебя. Вчера я провел еще одну пресс-конференцию, на которой признал вину компании в случившемся на ранчо в штате Вайоминг. Потом я позвонил тебе на работу, и мне сказали, что ты уезжаешь навсегда, возвращаешься в Саммерсвилль. Поверь, твой отъезд для меня — невыносимая боль. Понимая, что он неизбежен, хочу напутствовать тебя такими словами:

Наступит день, и воротятся птицы,

Не все — одна иль, может, две,

Чтоб кинуть взгляд назад и вспомнить…

Твой Тони.

Глаза Элис наполнились слезами. Она положила трубку, но слова, написанные любимым, по-прежнему звучали у нее в голове. Она легко догадалась, что свое письмо он закончил четверостишием Эмили Дикинсон. Ее любимой поэтессы.

Что он хотел этим сказать? Что две птички — это Тони и Элис, и обеим суждено вернуться домой? Подумав, она решила, что это всего лишь стихи, которые сейчас не имеют большого значения. Возможно, Тони просто имел в виду, что их встречи навсегда сохранятся в его сердце. Возможно…

Она подошла к окну и взглянула на небо. На протяжении последних месяцев Элис часто тешила себя мыслью о том, что мать с братом тоже смотрят на небо и постоянно вспоминают о ней.

Спустя несколько минут, переодевшись и держа клетку с хомячком в одной руке, а футляр с пишущей машинкой — в другой, Элис спускалась по лестнице к ожидавшему ее трейлеру.

Может быть, подумалось ей, когда она будет смотреть на звезды из окон родного дома в Саммерсвилле, Тони тоже посмотрит на небо и оно соединит их хотя бы на время. И тогда он наверняка подумает о ней, возвратившейся к родным пенатам, чтобы помнить о нем.

Включив радиоприемник и напевая себе под нос, Элис просматривала полки с книгами, пока наконец не отыскала сборник цитат и изречений знаменитых людей. Несколько броских высказываний о дальновидности, стратегии и лидерстве как раз придутся кстати в речи, которую она готовила для кандидата на пост губернатора Западной Виргинии.