Песнопение бога

Глава 22 Михаэль

Слова, ранящие больнее ножа.

Пошатываясь, я добрался до комнаты и достал курительную трубку. Наполнив ее табаком, поджег смесь и прикрыл глаза, чувствуя, как рвущийся наружу дракон скребет когтями по ребрам, взывая освободить его.

Я не могу выкинуть из головы ее – дриаду, умеющую управлять огнем, которая могла выдержать мои прикосновения, не обжигаясь. Моя магия не приносила Селестии вреда, как другим девушкам. Мне приходилось выкуривать двойную порцию табака, чтобы тело переставало полыхать и доставлять любовницам боль от близости. Я протянул руку вперед, с усмешкой рассматривая дрожащие пальцы. С кончиков выстреливали искры, которые с каждой затяжкой теряли свой цвет, а потом и вовсе исчезли.

Перед глазами стояло испуганное выражение лица дриады, когда на танце судьбы я поймал ее в свои силки. В тот день одна из девушек, что проживала на континенте, услужливо согласилась завязать мои глаза, попутно опуская платье ниже, оголяя пышную грудь. Я рассмотрел притягательные формы, а затем заглянул в глаза незнакомки, вызывая румянец на ее щеке. Нагнулся, чтобы она смогла завязать ткань, и едва слышно прошептал:

– Меня не интересуют девушки на одну ночь. Просто завяжи мне глаза и можешь быть свободна.

Незнакомка активно закивала и чуть приоткрыла рот от удивления. Закончив с приготовлениями, она в легком прикосновении дотронулась до моей оголенной груди, но тут же ойкнула и подула на покрасневшую кожу. Даже сквозь плотную непроницаемую ткань на глазах я видел силуэты людей и существ – они мелькали туда-сюда, окрашенные серебристым свечением. Лишь девчонка, которую насильно вытолкнули в танец судьбы, отражалась лазурно-янтарным огнем. Она была мотыльком, что мелькала меж жалящих пчел. Вдохнув, я почувствовал ее запах, который был сильнее любой магии – луговые цветы и свежая трава.

Некоторое время я стоял, наблюдая за тем, как девушка проявляет магию прямо на глазах жителей, но они, смеясь и выпивая вино, лившееся рекой, не подмечали таких мелочей, как внезапно выросший из-под земли корень дерева. Но удивило меня не это – незнакомка ловко использовала огонь, подходя к нему так близко, что любой бы получил как минимум ожог. Однако она заманивала потенциальных женихов ближе, а затем отходила в сторону резким движением. Мужчины, чью одежду и плоть лизало игривое пламя, рычали и вскрикивали, еще сильнее желая поймать злосчастную невесту.

Когда один из пьяных женихов подошел к девушке слишком близко, я понял, что пора. Нутро мужчины светилось серебристым светом, но где-то в сердцевине заметил болотную кляксу: в нем сидела низкая сущность – лесной дух, который подпитывался силами и непрожитыми годами смертного.

Девчонка. Ее нельзя было назвать красивой – бледная кожа, седые волосы – на их фоне выразительные черты лица терялись. Такой она предстала передо мной по приезде. Но сейчас… в ней боролись бок о бок огонь и земля, всегда стремившиеся лишь уничтожить друг друга. Ее магия была так притягательна для моего дракона, что тот заурчал, когда я схватил дриаду, не позволив грязным рукам пьянчуги обвить ее хрупкую талию.

Все мое нутро, которое привыкло к чем-то горячему, страстному, будь то бой с врагами или ночи с любовницами, затихло. Оно не реагировало на девчонку как должно – лишь какое-то саднящее чувство зародилось в груди. Будто кто-то натянул нить, один конец которой крючком зацепился в душе. Не хотелось прижать девушку к себе, показать, какими любовниками могут быть драконы, нет. Испуганные глаза зародили во мне иное чувство – уберечь от теней прошлого, омрачавших ее лицо.

Когда мы стояли посреди костра, охваченные огнем, мне на мгновение почудилось, что там, вдали, на окраине леса, мелькнул силуэт матери. Призрак приложил руки к груди и поклонился.

Благословение.

Мать благословила меня. После смерти часто видел ее призрак, который в полнолуние гулял по бывшим владениям. Дух матери приходил только ко мне, молча садясь на кровать и обхватывая мои горячие ладони своими ледяными пальцами. Я старался не выказывать страх, но, когда понял, что призрак не принесет вреда, каждый раз ждал полнолуние в надежде увидеть ее.

Но в ту ночь мать пришла, будто прощаясь со мной.

Она ушла, благословляя.

И сейчас, вернувшись в реальность, всматриваясь в диск полной луны, я понял, что она больше не придет.

Я отбросил курительную трубку в сторону и сжал челюсти, когда услышал стук в стену, доносившийся из комнаты отца. Облокотившись ладонями о колени, встал и пошел в покои родителя. Пройдя в следующую дверь, без стука вошел внутрь. Отец лежал на кровати, накрытый тремя пуховыми одеялами. Его тело было сплошь покрыто трупными пятнами, глубокие морщины исказили некогда красивое лицо, а в глазах угас характерный для драконов янтарный цвет, заменившись белой пеленой.

– Ты шел слишком долго.

– Я не обязан прибегать по первому твоему зову, отец, но тем не менее я тут.

– Когда же так успел измениться мой младший сын? Когда власть над Аванти́ном перешла к тебе, не так ли?