Песочные часы

— А под нижним бельём ты по-прежнему прячешь капли? Видимо, люди не меняются. Да не бойся, не скажу я твоего хозяину, тем более, ты ему наследника родила, заслужила хоть временный отдых. Согрелась хоть чуть-чуть?

Я кивнула:

— Ничего, мы тебе сейчас массаж с одной мазью сделаем, разгоним кровь по венам.

На мои робкие возражения маг не обратил никакого внимания, выудил из ящика стола какую-то баночку, открыл, разогрел немного её содержимого в ладонях и, наклонившись, что-то прошептал.

Комнату наполнил приятный медовый запах.

Щелчком пальцев перенеся баночку на стол, Тьёрн подошёл ко мне, сел и коснулся моих колен:

— Лей, вытаскивай из-под себя ноги и расстанься на время с пледом.

Ноги я спустила, а вот с пледом проститься не спешила.

Вытянув мою правую ногу, он положил её себе на колени и начал массировать холодные скрючившиеся пальцы, заодно нанося на кожу медовую мазь.

Напряжение постепенно спало, я расслабилась, даже прикрыла глаза — настолько это было приятно. Теперь он массировал мои щиколотки, оставляя после своих прикосновений приятное тепло. Всё выше и выше, по голени, к коленям, откинув в сторону мешающий плед.

Опомнившись, сообразив, что подол моей рубашки задрался до бёдер, я поспешила отдёрнуть его, слегка наклонилась и ощутила на губах поцелуй Тьёрна. Обняв, он притянул меня к себе, взял на руки и сев, устроив меня на коленях.

— Что вы делаете, снэр? — я изумлённо взглянула на него. — Я же торха виконта Тиадея.

Вместо ответа он ещё раз приник к моим губам. Не знаю, почему, но я ответила. Не чувствовала отвращения или неприязни. Может, виной всему спиртное?

— Разве такая девушка, как ты, должна быть вещью? — Тьёрн пристально смотрел мне в глаза. — Или ты уже сама ощущаешь себя вещью, Иалей? Торха… А достоин ли он такой торхи, видит ли он тебя? Такую пропитанную тёплым весенним солнцем, с пахнущей лучше всяких духов кожей, гладкой и нежной, будто розовый бутон, с изумрудами сияющих внутренним светом глаз?

Я невольно заслушалась, утонув в потоке этих красивых нежных слов. Он прав, меня вряд ли кто видит, видят торху виконта Тиадея.

— Вы так красиво говорите, столько трудов, выдумки — и ради рабыни? — покачав головой, я соскользнула с его колен на пол. Босым ногам было холодно. — Только зачем вам это, снэр? Я ведь могу рассказать всё хозяину…

Маг промолчал, потянул к бокалу и залпом осушил его. Потом встал, обнял меня и прошептал, почти касаясь уха:

— Расскажи, если хочешь. Я не боюсь.

— Уверены, что сильнее его? — я вывернулась в его руках.

— Вовсе нет. Виконт Тиадей вполне может меня убить. Он отличный фехтовальщик, а во время дуэли магией пользоваться нельзя. Нарушишь это правило — лишишься чести, потеряешь уважение в чужих глазах.

— Тогда зачем…?

— Я предоставляю тебе свободу выбора. Потому что для меня ты не вещь.

Наклонившись, он сжал в ладонях моё лицо, а потом ещё раз поцеловал. Мои губы вновь дрогнули, и через минуту я сама целовала его. И мне это нравилось. Чтобы было удобнее, даже положила руки ему на плечи.

Тьёрн снова усадил меня себе на колени, пододвинув кресло к огню, чтобы мне было теплее, и продолжил массировать. На этот раз спину. Через рубашку.

На коленях у него было так тепло и уютно, невольно захотелось вздремнуть, прижавшись щекой к груди.

Догадываюсь, что ему нужно, но ума ни приложу, почему именно от меня. Ведь сам признал, что если норн узнает, то, скорее всего, лишится жизни. Приятен риск, прогулка по острию ножа?

Мне, видимо, тоже, потому что даже пощёчину ему не влепила, пригрелась. Ну не воспринимаю я его как насильника. Вот Шоанез — да, зверь, причиняющий боль и упивающийся ей. А Тьёрн… Он ведь давно мог мной овладеть, столько раз оставались наедине в подвалах университета. Все условия были: полог тишины, жертвенник, воздух, пропитанный магией…

И симпатичный он. И внешне, и как человек. По сути, я его другом могла назвать, если только у рабынь могут быть друзья. Ведёт себя со мной, как с равной, с самого начала, когда книгу мне достал, заботится том, чтобы не простыла. Надо же, на ногах тёплые носки откуда-то появились. Мужские, великоваты, но главное, что тепло, и носом больше не шмыгаю.

А полукровки иногда красивее чистокровных норнов — в них не проступает звериная жёсткость и холодность, как в араргской элите. И роднее они, что ли. У Тьёрна ведь мать с континента…

Шоан, о чём я думаю? Да ещё сидя на коленях у мужчины? Лишь бы не ёрзала, а то…

С ужасом обнаружила, что одна моя нога не свешивается, как положено, с его бедра, а лежит на его колене, голенью касаясь внутренней стороны его голени. И, естественно, постепенно сползает под собственным весом, грозя поставить меня в пикантное положение.

Покраснев, я поспешила убрать ногу, но, видимо, слишком поспешила, во-первых, скользнув по ноге Тьёрна, во-вторых, неосторожно задрав подол рубашки.

— Что-то не так? Тебе неприятно? — маг оставил в покое мою спину и коснулся собранной в складки ткани. Рука в нерешительности замерла, а затем погладила моё бедро.