Песочные часы

Законы действительно предписывали торхам ходить по улицам в одежде, демонстрирующей её статус, поэтому норн выдал мне специальное разрешение, велев всегда носить с собой.

В августе Рагнар заболел: поднялась температура, на теле выступили какие-то пятна. Ухаживая за ним, я тоже заразилась и две недели провалялась в постели. Сын уже выздоровел, а за меня болезнь взялась основательно. Меня даже изолировали от других обитателей дома и обкуривали комнату каким-то составом с сильным хвойным запахом.

Но наконец мои мучения закончились. Единственное, пришлось на время отказаться от кормления Рагнара: врач боялся повторного заражения и советовал подождать с месяц.

Свободного времени как-то сразу стало больше: рождение ребёнка изменил мой статус в доме, резко уменьшив количество работы, фактически оно сводилось к заботе о сыне и мелкой уборке по дому. Дворецкий теперь не ругал меня за лень, не настаивал на обязательном присутствии на ежедневном собрании, поручая лишь совершать покупки. Пыль в комнатах вытирала по собственной инициативе, потому что привыкла. Хотя, не делай я этого, смотрели бы косо.

Я много гуляла по городу, беря с собой хыра (с ним действительно безопаснее и относятся иначе), а потом решилась ещё раз навестить Тьёрна. Он был рад, никакими алтарями и обрядами не пугал, более того, иногда даже провожал до бульвара, если мы засиживались.

Норн по-прежнему ничего не знал о моём близком знакомстве с магом: к нему я на свой страх и риск ходила одна.

Осень медленно вступали в свои права. Зарядили дожди, похолодало.

Хозяин и госпожа были приглашены на очередной королевский бал, я сопровождала их. К сожалению, протокол предписывал торхам появляться в строго оговоренном наряде с этим проклятым колокольчиком.

Я привычно устроилась на полу у ног хозяина, носила напитки, помогала садиться и вставать госпоже (у бального платья норины были пышные юбки) и мечтала скорее оказаться рядом с сыном. Или хотя бы просто за пределами королевского дворца.

Старалась не смотреть на остальных торх. Тут было то же: одних холили и лелеяли, к другим были равнодушны, с третьими обращались хуже, чем с собаками. При мне ни за что обругали и облили чем-то молоденькую торху, которая принесла не тот напиток. У другой я видела плохо замаскированный синяк. Спину ещё одной норн использовал вместо стола, когда понадобилось срочно написать письмо.

В хозяйственном помещении возле дамской комнаты для торх, кажется, занимались продолжением рода. Судя по звукам, без насилия. А ведь бывает и иначе, особенно на дружеских пирушках, когда норны напиваются, зовут торх и заставляют их вытворять всякие неприличные вещи. На одной из таких пирушек я была, но хозяин не заставлял меня становиться на колени и заниматься тем, чему место за дверьми спальни. Даже не раздевал, хотя рука периодически скользила за декольте.

Но это было давно, ещё до женитьбы на норине Мирабель.

В этот раз мне удалось потанцевать, ещё до танца торх. Причём, дважды. Один раз с хозяином, другой, с разрешения норна, с его другом Абердином.

На душе стало не так тоскливо, особенно после того, как с меня сняли колокольчик. Его постоянный звон раздражал хозяина, да и госпожа полагала, что мне он не нужен.

Бал должен был закончиться за полночь, поэтому я попросила разрешения уйти раньше и получила его.

— Я прекрасно без тебя обойдусь, Лей, иди, отдыхай. Да и Рагнар с тобой быстрее уснёт. Только одна по ночному городу не ходи. Если хочешь, возьми экипаж, я разрешаю.

Я согласилась: догадывалась, что ночной город не безопасен.

В уютном экипаже я задремала и проспала до самого особняка.

Экипаж укатил обратно, а я поспешила в детскую, взглянуть на сына. Он мирно посапывал в кроватке. Рядом, прикорнув на полу, дремала кормилица. Решив не будить её, забрала спящего Рагнара: любила просыпаться с ним под боком, но такое, увы, не часто случалось. Хозяин сдержал слово, детская кроватка в моей угловой гостиной появилась, только вот ночевала я у себя редко.

Когда уходила, разумеется, оставляла сына в общей детской под присмотром кормилицы.

Вернувшись, норн зашёл взглянуть на нас. Сквозь сон я почувствовала его поцелуй.

А тут ещё и Рагнар проснулся, красноречиво требуя покормить его.

— Лей, вставай! — смеясь, хозяин затряс меня за плечи.

Я сонно уставилась на него, потом на сына, зевнув, приспустила ночную рубашку и приложила крикуна к груди.

— Настойчивый, — усмехнулся норн. — И всегда добивается своего.

Я думала, он позовёт меня к себе в спальню, по взгляду чувствовала, что хочет, но ошиблась. Частично. Его вполне устроила моя постель. Рагнар же заснул и в своей кроватке. Мы умудрились его не разбудить: наверное, потому, что его мать дремала под его отцом — ничего не могла с собой поделать, в пять часов утра меня интересовали другие вещи.

Следующий вечер я провела в беготне по аптекам: искала ту, в которой ещё не была. Я ведь опять подделывала рецепты, поэтому не могла заходить за каплями в одно и то же место. Тем более, что госпожа их тоже периодически покупала. Мне не нужны были лишние подозрения и расспросы.