Песочные часы

Жаль, что никогда больше не увижу Карен и Фей, мне будет их не хватать. И норины Мирабель тоже, наших совместных посиделок за сплетнями и вышиванием.

Когда стемнеет, я должна взять сына и вещи и выйти на соседний перекрёсток, где меня будет ждать Тьёрн. Ни в коем случае не позднее одиннадцати, иначе из города не выпустят: закроют последние, Кастрийские ворота, через которые в город завозили продовольствие. А откроют их только в шесть часов утра.

И то ворота держали сегодня открытыми дольше положенного часа (половины десятого в зимнее время) только в виду предстоящего королевского праздника: продукты должны были успеть завезти в срок.

Уложила сына (всего на пару часов, после, к сожалению, придётся разбудить и одеть), плотно поужинала (желудок позволил, вечерами меня не тошнило), посидела немного с госпожой…

Норина Мирабель ушла спать в начале одиннадцатого — значит, остальные слуги тоже скоро заснут.

Пожелав госпоже спокойной ночи, ушла к себе, переоделась, спрятала в нательном белье самое ценное — деньги и драгоценности. Монеты в один кошелёк не положила, разделила цейхи, серебрушки и медь. Золото мне в ближайшее время не понадобится, а остальное должно быть под рукой.

Переоделась, ещё раз проверила, всё ли взяла, разбудила и тепло одела Рагнара. Осторожно выглянула в коридор, прокралась к кладовой и забрала сумки. Возвращаясь, глянула на часы — без десяти одиннадцать. Ждать дольше нельзя.

Помолившись Шоану, устроила в перевязи из шали снова засопевшего Рагнара (заняты у меня руки, иначе никак), подхватила сумки и, крадучись, спустилась вниз.

Сердце уходило в пятки от каждого звука, даже воображаемого. А когда я заметила отблеск свечи, то и вовсе чуть не задохнулась.

Шоан, ну почему они не спят? Судачат, наверное, косточки знакомым и незнакомым перебирают.

Свет падал с верхней площадки лестницы, с этажа, отведённого слугам. Радовало, что слабый, отблески — из полуприкрытой двери или коридора.

Оставалось уповать на то, что никому не придёт в голову выйти на лестничную площадку или сбегать на кухню за чем-то вкусненьким. Кухня, увы, была самым опасным и часто посещаемым местом. А чёрный ход рядом с ней. Не совсем, но в двух шагах.

Так и есть — на кухонном столе свеча. Но голосов не слышно.

Будь что будет, обратной дороги нет!

На цыпочках я миновала опасный участок, стараясь не отбрасывать тени, юркнула в спасительную темноту и медленно, не производя шума, отомкнула запор и скинула с петли крючок. На меня пахнуло холодом и свободой. Опьянённая её предвкушением, я легко подхватила сумки и выбралась наружу, не забыв притворить дверь. Надеюсь, не поднимется ветер, а то начнёт хлопать. Или сквозняк привлечёт внимание полуночниц. Кстати, знать бы, где они. Наверное, вышли по нужде. Хорошо, что не лето, а то и во дворе могла бы встретить.

Дальше — к задней калитке. Её в ночное время охраняет пёс, но Черныша я давным-давно сделала своим союзником, не забывая делиться вкусненьким. Поэтому, почуяв движение, он лишь лениво поднял голову и завилял хвостом. Хорошо, что он молчаливый, практически не лает, предпочитая действовать, а не создавать шум.

И вот я на улице. Дом, где я была вещью, остался позади, а впереди у меня неизвестность.

Памятуя о ночной страже, двигаюсь вдоль стен, стараясь не попадать в пятна света.

Наконец нужный перекрёсток.

Опрометью, забыв о тяжести, бросаюсь к нему и чуть не сбиваю с ног Тьёрна. Поцеловав, он забирает у меня сумки и прилаживает к седлу невысокой лошадки. Потом подсаживает меня с сыном, чтобы не упала, подстраховывает ремнями, сам забирается на другую лошадь. Вещей маг взял немного — то ли, чтобы не сковывать наши передвижения, то ли легко обзаведётся новыми в любом месте. А, может, планирует вернуться в Гридор.

Копыта отбивают дробь по мостовой — мы спешим, ворота вот-вот должны закрыть. Пару раз нам встречается стража, но не останавливает, услышав гневный окрик Тьёрна: 'Прочь с дороги! Кто попытается возражать, сегодня же окажется под арестом'. Принимая его за одного из высших офицеров, солдаты отдавали честь и желали доброй ночи мейдиру.

Неподалёку от ворот спешились. Маг достал из своей сумки мужскую одежду и отправил переодеваться. Холодно, конечно, но выбора нет. Ребёнка у меня забрал, когда я вернулась, его не было видно. Естественно, я забеспокоилась, но Тьёрн объяснил, что положил его в специально приготовленный утеплённый баул:

— Двое мужчин с ребёнком привлекут внимание. Не беспокойся, он не задохнётся, да и, отъехав от ворот, я его вытащу и передам тебе. Лей, ты очень дорожишь своими волосами?

Я покачала головой и тут же лишилась половины своих каштановых локонов: маг остриг их на мужской манер, так, как принято у норнов, и посоветовал не выглядывать из-за высокого воротника куртки, прикрывавшего нижнюю половину лица.

Мои вещи перекочевали в сумку спутника, и мы смело двинулись к закрывающимся воротам.